Снов осколки (СИ)

И он ему доверился, даже не думая о том, что сможет упасть. Любой бы упал, но Арсений чувствовал себя совершенно уверенно рядом с Антоном. Одного взгляда и улыбки было достаточным, чтобы он поставил ногу на скейт, опёрся на неё, а второй оттолкнулся от земли. Для первого раза эта скорость была слишком большой, Арсений только повернул голову, чтобы крикнуть Антону, что у него получается, как вдруг полетел на пятую точку.

Он стоял несколько минут на месте и скулил, что болит копчик. Антон сложил руки на груди и сказал, что на этом они закончат.

— Интересно, а если я здесь получу синяки или сломаю руку, это отразится на мне реальном?

— А ты проверь, Арсений.

И проверил. Своей ногой откатив доску из-под ноги Антона, которую он не так сильно прижимал к скейту, Арсений оттолкнулся и поставил вторую ногу. Голос соулмейта заставил обернуться, а затем парень почувствовал, как тонкие пальцы чужой руки обхватили его собственное запястье.

— Я же пошутил!

— Да ладно, — улыбнулся Арсений. — Может быть, когда я проснусь, болеть ничего не будет.

— Ладно, хорошо. Но мы даже не будем пытаться сделать что-то, что отразится на наших телах, когда мы проснёмся. Не хватало ещё чего-то непредвиденного, — довольно серьёзным тоном голоса проговорил Антон, сжимая запястье Арсения; взгляд его светлых глаз метнулся на татуировку, а губы затем растянулись в улыбке. — Долго ходишь-то с ней?

Арсений задумался, подсчитывая года, не до конца уверенный в правдивости своих мыслей, и ответил:

— Почти десять лет.

Антон прикусил нижнюю губу и убрал руку.

— А сколько тебе, Антон?

Антон пошёл вперёд, опустив голову и задумавшись, и он ответил не сразу, а лишь когда Арсений повторил свой вопрос. Парень медленно повернулся, легко улыбнулся и произнёс:

— Семнадцать.

Арсений решил нести скейт под рукой, а второй рукой нашёл руку Антона и сцепил пальцы вместе с ним в замок. Этот день они знали наперёд, но решили прожить во сне иначе, хотя Арсений поинтересовался, а как же закончится этот сон, и ему ответили, что, если он захочет, тем же самым способом как и вчера. Почему бы и нет? Он не был против такого же конца, к тому же ему так понравилось рассматривать город с высоты ночью, что ни за что не отказался бы от возможности оказаться на крыше снова. Но рассматривать ему нравилось не только город, ему нравилось смотреть на Антона, который в свою очередь не скрывал смущенной улыбки от пристального взгляда, обращенного на себя.

Антон вывел его из парка тем же путём, предложил просушить одежду в уборной торгового центра, и Арсений больше не вёл себя странно и не задавал вопросы, а сам вошёл в кабинку, словно делал это уже ни один раз, и даже не когда-то в другом сне попробовал такой способ сушки одежды. Он понемногу становился жителем этого мира, и какая разница, что во снах? Это имеет небольшое значение, когда всё вокруг невероятно реалистичное.

Они отправились в тоже кафе, где Антон как и вчера заставлял Арсения заказать себе еду, на что-то был внутренне согласен, но желал повторение произошедшего совсем недавно здесь. И вскоре Антон сидел рядом с ним и кормил с ложечки мороженным, вот только уже говоря о том, какой же парень засранец, и что он сам сразу просёк его намерения и не понимает, чего это вдруг пошёл на поводу. Арсений пожимал плечами и улыбался, иногда выхватывая полную холодным содержимым ложку из руки Антона, когда тот подносил её к своему рту, и тянул к своему под возмущения и ругани парня рядом.

Арсений не задумывался, как будет себя чувствовать, когда проснётся, не думал о своем состоянии и о самом себе, которого помнит всё ещё смутно, люди рядом всё ещё не такие близкие, как и сам мир. Он отошёл всеми мыслями даже от того, что спит, всё куда больше, чем просто реальность, намного лучше. И он не задумывался о тех чувствах, которые пробирали до основания, прожигали или же топили в себе, когда держал руку Антона в своей, когда с наслаждением слушал его речь, заслушиваясь настолько, что даже не понимал, когда именно ему задавали вопрос; когда становился причиной улыбки этого парня, чьё имя — татуировка, чей смех — лучшее, что слышал.

Антон позволил ему снова прокатиться на своём скейте, но на этот раз сказал, что для начала необходимо научиться уверенно стоять на доске. Арсений послушно кивнул и встал на скейт, тут же почувствовав, как ему на талию Антон положил свои руки и надавил, как бы захватывая и лишая возможности вырваться, но на самом же дела спасая от возможных падений. Арсений накрыл одну его руку своей, повернулся и долго смотрел в глаза напротив, не придавая ничему и никому уже кроме Антона значения, сосредотачиваясь на его голосе, готовый выполнять любое действие, что и как делать дальше, чтобы научиться кататься на скейте.