Снов осколки (СИ)

— Да нет же, — Арсений вскочил на ноги и взмахнул руками, — мне осталось так мало в своём мире. Я думаю, что после третьего сна придёт это время. Ну, смерти, — он опустил руки в карман и начал ходить взад-вперёд на два-три шага, озвучивая свои мысли и избегая встречи с взглядом Антона. — Наверное, мы так редко будем сниться друг другу, но это не продлится долго. Я уже готов, я уже в этом мире, Антон.

И он рискнул, повернулся и посмотрел в голубые глаза родственной души; Антон обхватил рукой запястье с татуировкой и сжимал-разжимал пальцы. Арсению нравился даже этот печальный взгляд, по какой-то причине тот выглядел подавленным, что стало удивлением, ведь в сознании только образ смеющегося и улыбающегося Антона, хотелось дойти до истины, и он чувствовал, что сейчас сможет, следует дать только чуть-чуть времени для того, чтобы соулмейт собрался с мыслями и выговорился.

Арсений подошёл ближе и сел напротив, и едва протянул свою руку, чтобы коснуться тыльной стороны ладони Антона, как тот резко встал и заговорил:

— Знаешь, мы же с тобой так близки, но и далеки друг от друга, — Антон протянул руку, Арсений схватился за неё и встал, а затем парень поспешно спрятал свои руки в карман. — Я могу ценить все эти сны, и я ценю, но если мы подобно звёздам, — глубокий вздох и взгляд в небо; Арсений смотрел не подобно ему — на звёзды, — а в его глаза, которые, кажется, блестели от выступивших слёз, — то наш свет никогда не сможет пересечься, и один из нас будет светить дольше, — Антон сделал шаг назад, вызвав у Арсения ещё больше вопросов, добавившиеся к тем, что возникали из-за сказанного парнем после долгого молчания, — намного дольше, когда другой станет только воспоминанием, которое тоже со временем забудут. Даже ты…

Арсений предпринял ещё одну попытку взять Антона за руку, и ещё никогда во сне не испытывал щемящую сердце и легкие боль, когда от него отступили вновь.

— Что? — неуверенно поинтересовался Арсений. — О чём ты, Антон?

Антон отвернулся и зашагал к краю крыши, по пути говоря:

— Арсений, я сказал, что мне семнадцать, — и Арсений с чувством страха шёл следом. — И мне было семнадцать, когда я погиб в мире, который разделял с тобой так давно, но я же сказал, что время здесь течёт по другому, и как тогда я был старше тебя, так и останусь.

Арсений схватил его за руку и дёрнул на себя, заставив развернуться и посмотреть прямо в глаза.

— Разделим этот вместе, — твёрдо сказал парень, сжимая руку Антона.

А тот усмехнулся, затем тихо засмеялся и вырвал руку, продолжая путь к краю.

— Но я же умру раньше тебя, и тогда ты забудешь меня, проснувшись однажды утром, или ночью, не важно, главное, что забудешь.

Арсений догнал его, и теперь они почти вместе стояли на краю. Ещё немного, и можно отправиться в полёт. Кануть в бездну, погружение в которую всё больше осознавал. Вот только это он — Антон, и Арсений захлёбывался на дне, но не собираясь выплывать; зачем, когда можно дышать чем-то (кем-то) другим, сплетая пальцы в замок и понимая, что любая из всех возможных вселенных сошлась только в одном человеке? Ему не важен мир, время и реальность, если сны, то, пожалуй, это прекрасно, ведь только здесь можно балансировать на краю, откладывая на потом понимание всего происходящего, чтобы в какой-то момент осознание ударило так сильно, что боль и досада вызывали слёзы.

— Что? Ты не можешь умереть, — почти крича сказал Арсений. — Родственные души должны быть вместе!

— Да, но только у одного из нас есть выбор, ты можешь забыть это всё, татуировка снова перестанет что-то значить, мой свет исчезнет, а ты так и не увидишь.

— Нет, есть способ. Я могу убить себя в таком случае!

Антон схватил его руками за лицо и прокричал:

— Даже не смей, слышишь?!

— Слышу, — Арсений вырвался и отступил на пару шагов назад, — но это ничего не меняет. И если тебе так нравятся такие слова, так услышь ты! — он немного успокоился, подавил в себе появившуюся злость, подошёл к Антону и взял его за руку. На этот раз тот не вырвался. Арсений посмотрел вниз, на пролетающие машины, на светящийся город под ногами, который чем-то похож на один из городов его собственной вселенной, но немного отстающий в развитии. Переведя взгляд на Антона, он тихо продолжил: — Наш свет должен пересечься, ясно?

— Арсений, но ты же… зачем? Какой смысл оставлять всю жизнь там, где у тебя есть близкие и друзья, где у тебя вся жизнь, чтобы попасть сюда, где ты будешь неизвестно кем, ведь от тебя останется только оболочка и воспоминания о прошлой жизни, по которой будешь скучать. Что если будет так плохо, что ты начнёшь винить себя в принятом решении? Ещё не поздно, Арсений.

— Что ты несёшь? Мне не нужен абсолютно никто в этом мире, и ни в любом из других, если есть ты!

— Чтобы это значило? Ты не можешь выбрать меня и отказаться от всего.

— Могу!

— Не можешь! — Антон подошёл ближе к краю.