Снова мечтай

Он раскрыл рот и снова закрыл. Попытка заставить меня убраться отсюда, похоже, показалась ему не стоящей усилий. Сдавшись, он от меня отвернулся. Его плечи быстро поднимались и опускались, на щеках и шее проступили красные пятна. Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела его таким потерянным.

– Он прав, – в конце концов хрипло сказал Блейк и, качая головой, посмотрел в пол. – Один черт знает, что будет с моим коленом после реабилитации. А кто же захочет выбрать в драфте^[9] травмированного игрока? Для меня все кончено. – Он опять покачал головой. – Для меня все кончено, черт! – Вскинув правую ногу, он пнул стоящее перед ним мусорное ведро, после чего оно пролетело наискосок через все помещение и ударилось о противоположную стену.

Я вздрогнула и уставилась на Блейка, который обеими руками опирался на раковину. Его плечи поднимались и опускались все быстрее.

Мое тело отреагировало совершенно инстинктивно. Не задумываясь, я шагнула к нему. Пальцы дрожали. Я уже подняла руку, когда он снова заговорил.

– Меня постоянно преследует ощущение, что лучшее время в моей жизни уже позади, – выдавил он надламывающимся голосом. – Я потерял все, что когда-то было мне дорого. Больше ничего не осталось, Джуд.

У меня сжалось горло, и внезапно показалось, что мы странным образом друг друга понимаем. Хотя с момента моего появления в Вудсхилле мы ни разу откровенно не поговорили, я прекрасно знала, как он себя чувствовал. Надо как-то показать ему, что он не один.

– Со мной то же самое, – прошептала я.

Блейк как будто меня не слышал. Он все еще тяжело дышал и дергал воротник. Несогласованными движениями пытался ослабить галстук. Но так нервно, что узел лишь сильнее затягивался вокруг шеи.

И снова я среагировала инстинктивно. В ту секунду все, что стояло между нами, перестало существовать. Единственное, что имело значение – это быть рядом с ним. Нащупав его ладонь, я крепко ее сжала. Мягко, но уверенно потянула его за руку и развернула к себе. Потом взяла галстук и ослабила узел, прежде чем поднять воротник его рубашки и снять шелковую ленту. Затем я небрежно кинула его в раковину. Как можно осторожнее расстегнула первую пуговицу на рубашке. Пальцы коснулись его кожи, и у Блейка перехватило дыхание – как и у меня самой. Я старалась не дать этому сбить меня с толку.

– Блейк, – настойчиво позвала я и добилась цели – он опять на меня взглянул.

В его глазах отражалось страдание.

– Вот только не надо вдохновляющих речей.

Я покачала головой:

– И не собиралась. Я просто хочу сказать, что ты не одинок. И что я тебя понимаю.

Он открыл рот и снова захлопнул. Между его бровей образовалась маленькая складочка.

– Знаю, что прямо сейчас у тебя все плохо. И мне известно, что ты через многое прошел. Но даже если в данный момент все это выбивает тебя из колеи… еще не все кончено.

Блейк хмыкнул и уставился в пол, но я не позволила. Собрав всю свою храбрость, я положила пальцы ему под подбородок. И мягко, но решительно его приподняла.

Когда он вновь посмотрел на меня, я перестала дышать. Все мысли, которые только что еще твердо сидели у меня в голове, вдруг рассыпались, но я упорно пыталась собрать их воедино. Мы оказались в плену взглядов друг друга, и в его глазах я видела боль и отчаяние, которые уже не одну неделю пожирали его изнутри.

– Не важно, сколько времени прошло. Я тебя знаю, – сказала я дрожащим голосом и сделала глубокий вдох. – Ты начал играть в баскетбол у меня на глазах. Если кто и создан для этого спорта, то ты.

Он покачал головой. Остановился. Опять покачал.

– Но что, если нет? – хрипло спросил он. Голос звучал так тихо, что я с трудом его поняла. – Что, если все кончено? – Хотя еще минуту назад Блейк избегал моего взгляда, теперь казалось, будто он изо всех сил цеплялся за него, чтобы окончательно не утратить контроль. На щеках проступили красные пятна.

От его вида у меня разрывалось сердце. В тот миг я ничего не желала сильнее, чем поддержать его. Не только сейчас, а продолжать делать это всегда. Я хотела выслушивать его, когда ему плохо. Хотела быть для него опорой, когда он готов сдаться. Хотела делать все, чего не могла делать последние несколько месяцев. Я просто обязана.

Не мешкая больше ни секунды, я обвила Блейка руками. Я крепко его обняла и пыталась этими объятиями донести до него то, что была не в состоянии произнести.

Я почувствовала его удивление. Его тело напряглось, только плечи подрагивали. Тем не менее я прижимала его к себе, стараясь не обращать внимания на его приятный запах. Вместо этого я сконцентрировалась на самом важном в данный момент: позаботиться о том, чтобы он вновь поверил в себя.

– Ничего не кончено, – прошептала я. – Совсем нет.

Помедлив, он поднял руки. А потом, словно в замедленной съемке, сомкнул их за моей спиной.

Уголком глаза я видела нас в зеркале – Блейка, который сильно возвышался надо мной и почти положил голову на мою, и себя, стоящую на цыпочках и старающуюся каким-то образом успокоить его объятием.