Снова на дороге (отрывки из дневников)

3 ЯНВАРЯ 1949. САН-ФРАНЦИСКО. Сага Тумана (из Нью-Йорка в Новый Орлеан). Из Н.-Й. По тоннелю в Нью-Джерси -- лджерсийская ночь? Аллена Гинзберга. Мы в машине, торжествующие, лупим по приборной доске лгудзона? 49 года... по направлению к Западу. Не дает покоя то, что еще только предстоит вспомнить. Нил(5) и я и Луэнн(6) говорим о цене жизни, разгоняясь по трассе: лКамо грядеши, Америка, в сияющем автомобиле своем посреди ночи?? Редко бывал я так рад. Так сладко сидеть рядом с Луэнн. На заднем сиденье Эл с Родой занимались любовью. А Нил гнал вперед под бибоп по радио, оря ура. Нил заблудился возле Балтимора и оказался на смехотворно узкой асфальтированной дорожке в лесах (он пытался срезать угол). лНе похоже на Маршрут Номер Один,? -- сокрушенно сказал он. Реплика эта показалась нам очень смешной. Около Эмпории, Вирджиния, мы подобрали автостопщика, который сказал, что он еврей (Герберт Даймонд) и зарабатывает на хлеб тем, что стучится в еврейские дома по всей стране, требуя денег. лЯ еврей! -- дайте мне денег.? лКакой оттяг!? -- заорал Нил. Я вел по Южной Каролине -- ночью она плоская и темная (только дороги блестят от звезд, да южная скука где-то затаилась). За Мобайлом, Алабама, мы начали слышать отзвуки Нового Орлеана и лцыплят, джаза и гумбо?, бибоповых шоу по радио и дикого задворочного джаза; поэтому мы довольно орали в машине. лЧуйте людей!? -- сказал Нил на заправке в Алжире перед тем, как подъехать к дому Билла Берроуза. Никогда не забуду дикого ожидания того момента -- рахитичных улиц, пальм, великих облаков позднего полудня над Миссиссиппи, девчонок, проходивших мимо, детей, мягких головных платков воздуха, спускавшихся, словно аромат, запаха людей и реки. Бог -- вот что я люблю.

1 ФЕВРАЛЯ 1949. КАЛИФОРНИЯ, ИЗ РИЧМОНДА ВО ФРИСКО. (Еду во Фриско из Ричмонда дождливой ночью, в лгудзоне?, дуюсь на заднем сиденье.) О, терзанья путешествий! Духовность гашиша! Я видел, что Нил -- ладно, я видел Нила за рулем автомобиля, дикую машинерию пинков, чихов и маниакального хохота, какого-то человеческого пса; а потом видел Аллена Гинзберга поэтом семнадцатого века в темных одеждах, стоящим в небесах рембрандтовской тьмы; затем я сам, как Слим Гайяр, высунул голову из окна с глазами Билли Холидэй и предложил душу свою всему миру -- большие печальные глаза, словно бляди в мазанке ричмондского салуна. Видел, сколько во мне гения, тоже. Видел, как надутая тупая Луэнн меня ненавидит. Видел, насколько я им незначителен; и всю глупость своих планов относительно ее тоже, и мое предательство всех своих друзей-мужчин.

6 ФЕВРАЛЯ 1949. СПОКЭЙН. Из Портлэнда в Бютт. Пара сезонных попрошаек в заднем конце автобуса на выезде из города в полночь сказали, что направляются они в Даллес -- малюсенький городок фермеров и лесорубов -- зашибить доллар-другой. Пьяные... лЧерт возьми, не вывали нас в Худ-Ривер!? лВышибить парочку из шофера!? Мы катили по темнотище долины реки Коламбия, в метель. Вздремнув, я проснулся и поболтал с одним из сезонников. (Сказал, что он стал бы разбойником, как в старину, если б Дж. Эдгар Гувер не запретил бы красть по закону. Я соврал и сказал, что перегонял угнанную машину из Н.-Й. во Фриско.) Проснулся у водопадов Тономпа-Фоллз: сотню футов в вышину, призрак в капюшоне швыряет воду со своего огромного ледяного лба. Мне стало страшно, поскольку я не мог разглядеть, что там во тьме за капюшоном из льда -- какие косматые кошмары, какая ночь? Водитель автобуса нырял себе дальше по безумных хребтам. Затем -- на северо-запад через Коннелл. Спрэйг, Чейни (земли пшеницы и скота, как Восточный Вайоминг), в порывах вьюги, в Спокэйн.