Снова надейся

Я даже не совсем соврала: проведенное с друзьями время помогало, и эти выходные тоже смогли на некоторое время отвлечь меня от Нолана. Впрочем, это не отменяло того факта, что мое сердце было все так же разбито, как в тот день, когда он ушел из моей квартиры. Всякий раз, стоило мне остаться одной и начать слишком много о нем думать, на глаза наворачивались слезы. Станет ли мне когда-нибудь лучше? Прошло уже больше двух недель, а я, несмотря ни на что, видела во сне Нолана – лишь чтобы проснуться и понять, что он меня бросил.

– Я рада, – сказала мама. Она убрала тарелку в шкафчик и встала позади меня. Потом положила ладони мне на плечи и прижалась щекой к моей щеке. – Все может измениться только в лучшую сторону. Я буду приезжать в Вудсхилл столько раз, сколько буду тебе нужна. Осуществлять это станет еще легче, когда я займусь собственным бизнесом.

– Спасибо, мам, – откликнулась я, хотя из-за нее меня едва ли не придушила совесть. Она твердо уверена в том, что я так же рада нашей совместной работе, как и она сама. Скорее всего, я никогда не сумею признаться ей, что это не так. Я помнила, сколько боли ей пришлось вытерпеть. Облик мамы в слезах так крепко засел у меня в подсознании, что для меня стало абсолютно нормальным желанием не давать ей поводов расстраиваться. Нас все еще преследовала ссора из-за папы. Да, ситуация с Ноланом нас сблизила, однако я больше никогда не хотела чувствовать, что наши отношения висят на волоске.

– Пойдем, – через некоторое время позвала мама и выпустила меня из объятий. – Я принесу сверху коробки, и мы уберем украшения.

– О’кей, – ответила я и слила воду из раковины. Когда мамины шаги послышались на лестнице, я начала протирать столешницу и продолжила уборку на кухне. Завязала полные мусорные мешки и вытащила их из ведер, прежде чем переобуться в мамины садовые ботинки, стоящие в коридоре. Потом пересекла гостиную и открыла дверь в сад.

Подойдя к мусорным бакам, я забросила туда мешки. В тот момент, когда я закрывала крышку, услышала за спиной подозрительный шорох опавших листьев.

Я развернулась… и застыла.

В саду у нашего дома стоял мой отец.

В этот раз он был в гражданской одежде – джинсах и футболке, – и не знаю почему, но это пугало меня еще сильнее, чем его форма при нашей последней встрече.

Я вспомнила его руки на шее, и у меня мгновенно сработал инстинкт самосохранения. Папа абсолютно непредсказуем – стоит мне сказать хотя бы одно неверное слово, и у него сорвет крышу. В эту минуту у меня оставался лишь один шанс: как можно скорее оказаться в доме и забаррикадировать дверь.

Без раздумий я бросилась бежать. Обогнув его, понеслась назад. Увы, я не приняла в расчет данные отца – он был в хорошей форме и чертовски быстр. Он подскочил к двери почти сразу после меня. Я захлопнула ее, но в последний момент он просунул в щель руку и взревел, когда я прищемила ему пальцы.

Черт. Черт, черт, черт.

– Мама! – во все горло заорала я и рванула через гостиную. Обернуться я не могла, поэтому не знала, где он, однако позади раздавался топот ног.

– Эверли, остановись! Я просто хочу поговорить, – крикнул он.

Раньше я так часто слышала от него эти слова, что уже не обращала на них внимания. Моей единственной задачей было максимально быстро добраться до мамы. Перепрыгивая через две ступеньки, я взлетела по лестнице.

– Мама! – снова прокричала я. От отчаяния голос звучал слишком пронзительно и высоко. Я добежала до второго этажа, но прежде чем успела ступить на лестницу, ведущую на чердак, отец схватил меня и дернул на себя.

– Я же сказал, что просто хочу поговорить, – повторил он. Его лицо превратилось в перекошенную от ярости маску, и от этого вида мне стало так страшно, что потребовалось собрать все силы, чтобы выговорить хоть слово.

– Ты должен уйти, папа, – произнесла я твердым голосом, задрав подбородок. Пусть не думает, что снова сможет делать со мной все. На этот раз я не оцепенею от паники – я буду драться, пинаться и использовать все приемы, которым когда-то училась на курсах самообороны. Как бы ни был велик мой страх, я буду защищаться и благополучно выпутаюсь из этой ситуации.

– Что за мужчина был здесь вчера вечером? – подозрительно тихо спросил отец.

– Тебя это не касается, – ответила я, тайком скосив глаза в сторону чердака. Услышала ли меня мама?

– Очень даже касается, если моя бывшая жена и моя дочь проводят ночь с каким-то уродом. – Внезапно он меня отпустил. – Морин! – взревел папа, и я вздрогнула.

Вдруг глаза у меня расширились от страха, когда он посмотрел наверх, а затем сделал шаг к лестнице на чердак. Я встала прямо перед ним, чтобы он не смог пройти дальше.

– Оставь маму в покое, папа. Просто исчезни отсюда.

Он не отреагировал и прищурился, когда над нами скрипнул пол. И хотя совсем недавно я в полном отчаянии звала маму, теперь искренне надеялась, что она не спустится. Отец не должен столкнуться с ней, когда он настолько взбешен. Я опасалась того, что он способен с ней сделать.

– Мама, – снова крикнула я, теперь уже в качестве предостережения.