Снова три мушкетера

Тот, казалось, колебался, не зная, на что решиться. Наконец комендант подошел к д'Артаньяну.

- Вы благородный противник, я признаю это, - произнес он. - Расскажите мне о себе, объясните, как могло случиться, что ваш слуга был посланником в таком деле. Откуда вы и ваши друзья узнали о грозящей герцогу опасности. Может быть, вы назовете нам и убийцу герцога? Даю вам слово дворянина, что, если вы будете со мной откровенны - вашему слуге ничто не грозит.

Некоторое время мушкетер молчал, обдумывая предложение коменданта. Д'Артаньян не имел права распоряжаться тайной королевы - читатель уже, несомненно, успел составить мнение о свойствах личности гасконца, чтобы сомневаться в том, что он скорее дал бы изрубить себя на куски, чем скомпрометировал королеву. Ему также не хотелось никого посвящать в личные дела Атоса и Арамиса, но ставкой служила жизнь славного Планше...

Мушкетер пришел к выводу, что может рассказать об известных читателю приключениях, опустив некоторые подробности и умолчав о том, о чем следовало умолчать. Поздравив себя с этим решением, он с редким хладнокровием, принимая во внимание, что виселица уже отбрасывала на него свою тень, сообщил вполне достаточно для того, чтобы комендант Ла-Рошели мог считать себя удовлетворенным.

- Мне жаль отправлять вас на виселицу, - задумчиво промолвил комендант, когда гасконец закончил свой правдивый рассказ.

- Мы не причиним вреда этому малому, вашему слуге, - заявил Джейкобсон. - А что вы скажете про капитана?

- Капитан - обычный фламандский моряк. Я уверен в его честности, заявил д'Артаньян и осекся на полуслове, сообразив, что этого говорить вовсе не следовало.

Комендант желчно рассмеялся.

- Добрый рыбак по своей воле взял курс прямехонько на осажденную Ла-Рошель, а придя в порт назначения, объявил, что шел в Испанию и во всем виноват шторм!

- Но ведь он мог в действительности направляться в Сантандер? неуверенно спросил Джейкобсон.

- Помолчите уж, Гарри. Занимайтесь лучше мушкетами и алебардами - там у вас прекрасно получается. Не забывайте, что у этого доброго фламандского рыбака на борту находился этот господин. И ему-то уж никак не надо было в Испанию. Или вы готовы думать, что могущество Ришелье простирается так далеко, что он уже повелевает морскими стихиями?

- Да, в самом деле... Хотя, черт побери, после известия о гибели его светлости я готов поверить во всемогущество этого человека!

- Ладно, хватит разговоров! Эй, кто там, позовите конвой! Господин де Кастельмор, завтра на рассвете вам будет вынесен приговор военного суда. Смертный приговор.

Когда д'Артаньян выходил из кабинета коменданта в сопровождении стражников, до его слуха долетали слова англичанина:

- Жаль молодца, goddamn...

"Черт бы побрал тебя вместе с твоей тарабарщиной", - подумал в ответ наш мушкетер.

В передней томился под сенью алебард и протазанов славный Планше. При виде хозяина, конвоируемого вооруженными до зубов ларошельцами, силы покинули его. Планше побледнел, издал слабый стон и осел на пол.

- Не бойся, Планше. Возвращайся на фелуку! - крикнул д'Артаньян через головы стражи. - Передай Атосу, Портосу и Арамису - кардинал играл честно. Пусть Атос все расскажет де Тревилю!

Но Планше не слышал этих слов. Перед глазами у него поплыли радужные круги, а затем темнота заслонила свет Божий.

Между тем тот, кто без раздумий, следуя законам войны, уже вынес свой приговор д'Артаньяну, распростился с Джейкобсоном и, позанимавшись некоторое время неотложными текущими делами, отправился на покой. Он не спал двое суток и чувствовал, что силы оставляют его.

Ласково отклонив предложение своей милой крестницы, пригласившей его подкрепиться тем, что еще оставалось в оскудевающих с каждым днем запасах комендантской кухни, он отправился в спальню.

- Вы расстроены? У вас очень печальный вид, - спросила Камилла, наблюдательная, как все женщины.

- Плохие вести, Камилла. Видимо, мы не дождемся помощи от Бэкингема он убит.

- О Боже! Значит, город будет сдан?!

- Я думаю, этого не избежать. Они возьмут нас измором. И на этот раз мы не можем даже надеяться на помощь герцога Рогана, как кальвинисты осажденного королевскими войсками Нима. <Комендант/>имеет в виду восстание кальвинистов в сентябре 1627 г. в Ниме. Осажденные королевскими войсками жители Нима находились в трудном положении, но кальвинистский вождь герцог Роган поспешил к ним на помощь и провел свою артиллерию по акведуку в Ним. Роган Генрих (1579-1638), герцог, при Людовике XIII - глава гугенотов, в 1636 г. победил испанцев при озере Комо, пал в битве при Рейнфельдене.>

- Вы и раньше подозревали, что слухи о смерти герцога не лишены оснований.

- А теперь убедился в этом окончательно.

- Вам что-то сообщил тот дворянин, ради которого вы не спали этой ночью?

- Лучше сказать не "ради которого", а "из-за которого", Камилла.

- Разве это не друг?

- Он окончательно развеял мои надежды. А так как он является солдатом вражеской армии и, следовательно, заслан в Ла-Рошель, мы повесим его завтра на рассвете.