Снова три мушкетера

- Значит, твой господин, как и я, был на государственной службе? Только служил он, видно, другому королю.

- Может, оно и так, сударь, но никаких чинов, однако, не имел. Хотя в Новом Свете он даже приказывал капитанам военных кораблей, и те подчинялись ему. Это было в то время, когда мы гонялись по проливам за пиратами.

- Выходит, ты тоже гонялся за пиратами вместе со своим господином, Жемблу?

- Выходит, так, сударь. Хотя, разумеется, и не по своей воле.

- И много пиратов поймал твой господин?

- К счастью, не слишком-то много, сударь.

- Вот не думал, что ты сторонник пиратов! - со смехом воскликнул д'Артаньян.

- Я не сторонник пиратов, сударь. Я - француз.

- Я - тоже. Но это еще не причина, чтобы одобрять пиратство.

- Однако дело заключается в том, что среди пиратов много наших соотечественников, а на испанских кораблях - ни одного.

- Но ты-то плавал с испанцами, Жемблу, - сказал д'Артаньян, поддразнивая парня.

- Это другое дело, сударь. Я поступил в услужение к дону Алонсо еще во Франции. И в свое оправдание я могу сослаться на то, что даже не подозревал в то время, что он испанец.

- Дон Алонсо так хорошо говорил по-французски?

- Вот именно, сударь. Легкий акцент, не более того. Но ведь в разных частях Франции тоже говорят по-разному. Даже...

- Продолжай уж, любезный, раз начал. Даже я говорю по-французски отнюдь не как парижанин - верно?

- Ну... примерно это самое я и имел в виду, только боялся прогневать вас.

- Ты совершенно правильно заметил мое произношение, я ведь родом из Гаскони. И тебе нечего бояться моего гнева. Мы, гасконцы, не скрываем своего происхождения, а гордимся им.

- И совершенно правильно, господин д'Артаньян. Всем известно, что самые лучшие солдаты короля Франции - родом из Гаскони, как господа де Тревиль, Дэзэсар и вы...

- А ты, оказывается, льстец, Жемблу.

- Что вы, сударь. Я всегда говорю то, что думаю.

- Ладно, ладно... - проговорил д'Артаньян, которому хотелось порасспросить своего нового слугу о его прежнем господине и их совместных приключениях.

Мушкетер справедливо полагал, что такой способ получше познакомиться со своим слугой ничуть не хуже всех остальных и имеет по крайней мере то несомненное достоинство, что является единственно доступным в данный момент.

- Значит, твой господин... этот дон Алонсо... частенько путешествовал по Франции? Испанец, свободно говорящий по-французски и тайно разъезжающий по стране... Тебе это не показалось странным, Жемблу?

- Говоря правду, - да, сударь. Но это продолжалось недолго, и дон Алонсо уехал в Новый Свет, а меня забрал с собой. Не стану скрывать, я был рад возможности повидать все тамошние диковины, потому что в Нормандии такого ни за что не встретишь - хоть сто лет проживи.

Побеседовав с Жемблу в такой манере еще с полчаса, д'Артаньян так и не уяснил себе, по какой надобности его господин путешествовал по Франции. Относительно же своего слуги у д'Артаньяна сложилось мнение, что это спокойный и рассудительный парень, но с хитрецой, как все нормандцы, и в этом отношении ненамного уступит Планше.

Как мы видим, д'Артаньян продолжал помнить славного малого, исчезнувшего в Ла-Рошели, и часто воспоминания о нем исторгали из его груди печальный вздох.

Между тем близился условленный час. Д'Артаньян выбрал себе шпагу. Он остановился на той, которой нанес графу де Варду четыре славных удара перед отплытием в Англию.

Мушкетер приказал Жемблу вооружиться мушкетом и последовать за ним. Ему понравилось, что парень не стал задавать лишних вопросов.

За Люксембургским дворцом находился большой пустырь, обнесенный оградой. Рошфор был прав, когда полагал, что в такой час там будет безлюдно. Это место нередко посещалось дворянами, собиравшимися скрестить шпаги, но не желавшими, чтобы их постигла судьба Бутвиля <Бутвиль/>де Монморанси, граф (1600-1627) - знаменитый дуэлянт; 12 мая 1627 г., несмотря на эдикты, демонстративно дрался на дуэли на Королевской площади. Казнен 21 июня 1627 г.>.

Рошфор появился с противоположной стороны, почти одновременно с д'Артаньяном.

- Вы все-таки прихватили с собой вашего лакея, - сказал он с насмешливой улыбкой.

- Другой на моем месте, зная вас, привел бы с собой роту, - парировал д'Артаньян.

- Ладно, гасконец. Хватит болтать! Пусть за нас поговорят шпаги, злобно бросил Рошфор.

- Давно пора, - отозвался д'Артаньян. - Только сначала я сделаю вам одно признание, кавалер де Рошфор.

- Какое же? - живо спросил тот, и на его смуглом лице мгновенно отразилось профессиональное любопытство тайного осведомителя.

- С тех пор как я оказался в Париже, даже чуточку раньше, еще с Менга, я все время мечтал об одном.

- О чем же?

- Насадить вас на острие шпаги.

- В таком случае - шпагу наголо, мальчишка!

- Я к вашим услугам, Рошфор. Постараюсь отправить вас в преисподнюю, чтобы миледи не скучала в одиночестве.

С этими словами д'Артаньян обнажил свою шпагу, и клинки скрестились.