Снова три мушкетера

- Ничего, - сказал д'Артаньян. - Тогда я снова излечу его от этого недостатка!

Атос вздохнул.

- Вы правы! Кавалер сейчас не самое главное. Сегодня мы отправимся к господину де Тревилю и при всяком поводе и без повода будем рассказывать всем о том, как чудесно вы провели свой кратковременный отпуск в своей родной Гаскони. Пусть как можно больше людей думают, что вы были именно там.

- Но ведь все равно кое-кто видел меня в Туре.

- Вот это-то и беспокоит меня больше всего, - по-прежнему мрачно отвечал Атос.

Вечером друзья отправились к господину де Тревилю. Дом был полон людей, лакеи сновали в толпе приглашенных. Шла большая игра.

- Сегодня я собираюсь выиграть, - сказал Атос. - И приглашаю вас присоединиться ко мне.

- Так вы при деньгах, дорогой друг? - удивленно спросил его д'Артаньян.

- Пока еще нет, - флегматично ответил Атос. Д'Артаньян расхохотался.

- Узнаю вас, друг мой. Однако участвовать в ваших авантюрах я не буду. Хватит с меня той игры с англичанами в Амьене, когда вы уговорили меня бросить кости, чтобы отыграть свою лошадь или сто пистолей на выбор.

- И что же? Вы выиграли, - холодно заметил Атос. - Вам положительно везет в игре.

- Нет уж, милый Атос. Играйте столько, сколько сможете, но я останусь наблюдателем. К тому же у меня не наберется и тридцати ливров.

- Говорю вам, что у меня не больше, гасконский упрямец, - отвечал ему Атос.

- Тем более! Как можно играть, не имея денег?!

- Я и собираюсь играть, чтобы приобрести их, - невозмутимо ответил Атос и направился к столу, за которым сидели сам хозяин дома, а также господа де Куртиврон и де Феррюссак.

Он обменялся учтивыми приветствиями с ними, мимоходом упомянул о д'Артаньяне, вернувшемся из отпуска, проведенного в Гаскони, и вскоре уже вступил в игру, присоединившись к ним.

- Напрасно вы не играете, д'Артаньян, - сказал Атос, спокойно сгребая выигранные после первого же броска пистоли. - Участвовать в процессе значительно интереснее, чем оставаться сторонним наблюдателем. Я говорю это потому, что вам придется провести здесь весь вечер - одного я вас домой не отпущу!

- В таком случае - желаю вам поскорее проиграть, Атос, - отвечал д'Артаньян, немного раздосадованный тоном своего товарища.

Отойдя от стола, за которым игроки азартно трясли игральные кости в стаканчике, он принялся обдумывать дальнейшие действия.

Побеседовав о пустяках с двумя-тремя знакомыми дворянами, наш гасконец пришел к выводу, что ему не хочется оставаться здесь слишком долго.

- Вам приходилось иметь дело с испанцами? - услышал он, приблизившись к одной из групп.

- Никогда, но это тем более интересно! Руки чешутся намять им бока хорошенько!

- Замечу вам, что это не так-то просто сделать, мой бесподобный Буассонье. Во всяком случае кардинал чуть было не обломал свои зубы об этот орешек пять лет назад.

- Вы имеете в виду события времен "Лионской лиги", любезный Ляфитон?

- Вот именно!

- Но ведь в конце концов маркиз Кевр выгнал тогда испанцев из Граубиндена, не правда ли?

- Вот я и говорю, что это удалось маркизу Кевру, но вовсе не Ришелье. А ведь именно он поведет войска.

- Что же с того? Ведь драться-то будем мы, а не его высокопреосвященство.

Послышался веселый смех.

Д'Артаньян отошел от разговаривающих и осмотрелся. Внимание его привлек молодой человек, скромно стоящий в тени, видимо, испытывая неловкость из-за своего одиночества и не слишком изящного костюма.

Мушкетер подошел к нему. Последовал учтивый обмен приветствиями. Имя молодого человека оказалось Жиль Персонн.

- Я вижу, вы в Париже недавно, сударь, - сказал д'Артаньян. - По вашему лицу сразу видно человека умного и порядочного. Не могу ли я чем-либо быть полезен вам?

- Я признателен вам за добрые слова, сударь. Вы правы - я всего лишь несколько месяцев назад прибыл в Париж. Однако сейчас я устроен очень хорошо и всем доволен. Я остановился у одного замечательного человека, который не берет с меня никакой платы.

- Кто же он?

- Его зовут отец Мерсенн. Он францисканец.

- К сожалению, имена святых отцов мало говорят моему слуху, - заметил гасконец. - Я человек военный: простой и грубый солдат.

- Я тоже, сударь.

- Вот как? Вам приходилось сражаться?

- И не раз.

- Где же?

- У Бормио и Кьявенны. Кроме того, я участвовал в обороне форта Святого Людовика в 1626 году.

- Ого, сударь. Вы успели повоевать. Черт побери! Не будет ли нескромностью с моей стороны спросить о вашем возрасте?

- Отчего же, - с несколько застенчивой улыбкой отвечал Жиль Персонн. Скоро мне исполнится двадцать семь лет.

Д'Артаньян прикусил язык, сообразив, что молодой человек, которому он только что предлагал свое покровительство, старше его и, по-видимому, слышал звон клинков и выстрелы так же часто, как и он сам.

- Каким же образом судьба привела воина в келью монаха? - спросил д'Артаньян, лишь бы что-нибудь спросить.

- Вы знаете, - живо отвечал Персонн, - отец Мерсенн - не обычный монах. Он бесстрашен и обладает живым воображением. Я не одинок в ряду его друзей, которые больше привыкли носить шпагу и плащ, чем рясу. Я знаю, что отец Мерсенн близок с одним мушкетером из роты господина де Тревиля.