Снова в школу (ЛП)

— Вы обещаете? — нерешительно спрашивает Дэвид. С надеждой.

Я беру его за руку.

— Обещаю.

После этого Дэвид заходит внутрь. Я делаю нам бутерброды и чай, и мы разговариваем. А потом, час спустя, я звоню Гарретту. Он приезжает за нами, и мы вместе едем в полицейский участок.

~ ~ ~

Гарретт звонит своему брату, и Райан встречает нас в вестибюле полицейского участка. Прежде чем Райан забирает его, Дэвид поворачивается ко мне.

— Мисс Карпентер?

— Да?

— Я просто хочу, чтобы Вы знали… Вы действительно хороший учитель.

В моей груди такое давление, что мои кости прогибаются, как будто я могу разорваться в любой момент.

Я обнимаю его, желая сделать больше.

— Спасибо тебе, Дэвид.

— Берегите Лейлу, хорошо? — говорит он мне в плечо. — Она иногда грустит.

Я киваю.

— Я так и сделаю.

Потом мы расстаемся. Гарретт кладет руку на плечо Дэвида, сжимая его.

— Ты поступаешь правильно, Дэвид, и я знаю, что это нелегко. Я горжусь тобой.

Дэвид кивает, его лицо напряжено.

Райан хлопает брата по плечу, и Гарретт кивает.

— Я скоро с тобой поговорю.

Я делаю шаг в сторону Райана, понижая голос, чтобы только он мог слышать.

— Ты убедишься, что с ним все будет в порядке.

У него добрые, понимающие глаза.

— Сделаю для него все, что смогу.

Затем он поворачивается, берет Дэвида за руку и ведет его через дверь.

Я смотрю на то место, где только что стоял Дэвид, и мое зрение затуманивается. Гарретт прямо за мной — я чувствую жар его груди, его присутствие… его силу.

— Кэлли?

— Не думала, что это будет так. — Мое горло сжимается, мой голос хриплый и сдавленный.

— Что именно? — мягко спрашивает Гарретт.

— Я думала, что преподавание будет просто работой. Я бы отсидела год и вернулась в Калифорнию. Все просто. — Моя грудь сжимается. — Я не думала, что буду так сильно заботиться о них.

Гарретт держит меня за руку, переплетая наши пальцы вместе.

— Дети подкрадываются к тебе. У них есть сверхъестественная способность быть удивительными, когда ты меньше всего этого ожидаешь. О них легко заботиться.

Затем появляются слезы, обжигающие и тяжелые за моими веками. И мои легкие раздуваются от слишком сильных ощущений. Потому что Дэвид неплохой ребенок. Он хороший ребенок… который сделал действительно плохую вещь. И он даже не знает, почему.

И это намного сложнее. Гораздо печальнее.

— Я не… я не думала, что они разобьют мне сердце.

И я рыдаю, горе от всего, что случилось, вырывается на свободу и вытекает из меня.

Гарретт притягивает меня к себе, прижимая мое лицо к своему плечу, потирая мою спину и целуя мои волосы.

— Да. Да, они это умеют.

~ ~ ~

На следующее утро я вхожу в аудиторию, и меня встречают тридцать мрачных, удрученных лиц. Новость о том, что Дэвид сдался, что в этот самый момент он сидит в тюремной камере, уже разнеслась по школе. Я кладу свою сумку на стул в первом ряду, и моя грудная клетка наполняется бетоном.

— Мы должны закончить блокировку сегодня. Обратитесь к сцене семнадцать в ваших сценариях.

Мгновение никто из них не двигается. Они просто смотрят на меня.

— И это все? — тихо спрашивает Майкл. — Это все, что Вы собираетесь сказать?

Я прочищаю горло, перебирая страницы сценария в руках.

— Эм… Брэдли, ты дублер Сеймура. Тебе нужно начать изучать эти строки. Мне придется выбрать кого-нибудь из других театральных классов, чтобы кто-то сыграл дантиста.

— Нет. — Лейла встает, ее голос необычно тверд. — Я не собираюсь делать это с ним. Я не собираюсь его целовать.

Брэдли усмехается.

— Я тоже не хочу обмениваться с тобой слюной, неудачница.

— Заткнись, придурок!

— Да пошла ты!

— Прекратите это! — я швыряю сценарий на стул. — Не делайте этого.

— А как насчет Дэвида? — тихо спрашивает Симона. — Неужели он Вам совсем безразличен?

Этот тихий вопрос пронзает меня до костей. И вся печаль, которую я заперла, крепко заперла прошлой ночью, поднимается, грозя выплеснуться наружу.

— Шоу должно продолжаться. — Я смотрю на их грустные маленькие лица. — Вы когда-нибудь слышали это выражение? Это правда — и в театре, и в жизни. Шоу больше, чем любой из нас — больше, чем ты или я… или Дэвид. Он больше не может быть частью этого, но мы продолжим и сделаем это без него.

Тоби смотрит на меня так, словно никогда раньше не видел.

— Это жестоко, мисс Карпентер.

— Жизнь жестока, Тоби.

И я стараюсь, я так стараюсь быть жестокой — быть сильной. Но у меня горят глаза и болит сердце.