Снова в школу (ЛП)

— Из-за сказочного траха, которым мы собираемся заняться?

Она смеется, целуя меня в губы.

— После. Но сначала… Зеленый флаг! Я забыла о флаге, Гарретт. Разве это не безумие?

Парковая служба вывешивает флаг на озере, давая людям знать, когда оно полностью замерзло и безопасно кататься на коньках. Когда появляется зеленый флаг, появляется практически весь город — дети играют в хоккей и бегают наперегонки, пары держатся за руки, а девочки-скауты продают сидр и горячий шоколад.

Глаза Кэлли такие большие и радостные — ее волнение становится моим.

— Как думаешь, у твоих родителей все еще есть твои старые коньки?

— Ты что, шутишь? Они на одну ступень выше барахольщиков — они ничего не выбрасывают.

Я похлопываю ее по заднице и сажусь.

— Хорошо. Тогда пойдем за ними — мы будем первыми, кто выйдет на лед.

~ ~ ~

И вот как это происходит — наша жизнь, здесь, вместе — на данный момент.

Мы работаем, Кэлли помогает своим родителям, мы ходим в кино и ужинаем. Мы ходим выпить с Дином и играем в карты с сестрой Кэлли и ее шурином. Кэлли заходит в тренажерный зал, когда я тренируюсь с командой, просто чтобы поздороваться, а я захожу в театр во время репетиций, просто чтобы посмотреть на нее. Мы обнимаемся со Снупи на диване и проводим практически каждую свободную секунду вместе.

Однажды в воскресенье я выхожу на пробежку и оставляю теплую и прекрасную Кэлли, спящую в моей постели. Когда я прихожу домой, она вытирает пыль в гостиной, одетая в мою старую футбольную майку — и, увидев мое имя у нее на спине, со мной что-то происходит. На ее телефоне играет "На улице" Брюса Спрингстина, и она подпрыгивает, танцует и поет, а Снупи лает вместе с ней, бегая взад и вперед по дивану.

И видеть ее — мою удивительную девушку — здесь, в моем доме, танцующую с моей собакой, это тоже что-то делает со мной. И слова вырываются из меня, ясные и правдивые, и прямо из моего колотящегося сердца.

— Я люблю тебя. Я действительно чертовски люблю тебя.

Не знаю, как я жил без нее все эти годы и думал, что все в порядке.

Кэлли наклоняет голову, наблюдая за мной, и на ее губах играет самая милая улыбка. Она бросает тряпку для пыли на пол и запрыгивает на диван, используя его как батут, чтобы прыгнуть в мои объятия. Она обхватывает меня ногами за талию, а руками обнимает за плечи.

— Я тоже действительно люблю тебя, Гарретт Дэниелс.

А потом она целует меня.

Проводит руками по моим волосам, издавая лучшие звуки. Все становится жарко довольно быстро, и всего через несколько минут Кэлли прислоняется спиной к стене, а я стягиваю шорты для бега, освобождаю свой член и отодвигаю ее шелковые трусики в сторону. А потом я толкаюсь в нее.

Это жесткое, влажное сжатие, от которого у меня перехватывает дыхание, и хриплый голосок Кэлли доносится до меня, когда она сосет и кусает меня за мочку уха:

— Люби меня, Гарретт. Люби меня, трахай меня… Люби меня вечно.

— Вечно, — клянусь я.

Мои пальцы впиваются в ее задницу, пока я вонзаюсь в нее, сотрясая картины на стенах. И Кэлли извивается рядом со мной, двигая бедрами, стремясь к этому, кончая на мне. Она прикусывает мою нижнюю губу, пока кончает, боль и пронзительный всхлип в ее горле, заставляет меня перелететь через край вместе с ней. Я ругаюсь, моя задница сжимается, а член дергается, изливаясь глубоко в нее.

После этого мое сердце скачет галопом, как скаковая лошадь…

Мне нужно больше заниматься кардиотренировкой.

Кэлли смотрит на меня остекленевшими, пресыщенными глазами… А затем они вспыхивают, расширяются.

— О, черт, у тебя идет кровь! Мне очень жаль.

Я провожу языком по нижней губе, ощущая привкус меди. А потом я улыбаюсь.

— Лучший способ начать воскресенье.

~ ~ ~

Кэлли

К марту мягкие скобы моих родителей слетают с их ног. Они все еще ходят на физиотерапию, чтобы укрепить свои мышцы, им все еще нужно быть осторожными и спокойно передвигаться по дому, но они снова мобильны, снова за рулем, снова делают бог знает что в Бьюике.

На второй неделе марта мы с Гарреттом летим в Сан-Диего на выходные на свадьбу Брюса и Шерил. И когда мы выходим из самолета и направляемся через аэропорт, у меня в груди возникает чудесное, возбужденное чувство. Я люблю Сан-Диего — солнце, тепло, запах океана, непринужденное дружелюбие людей. Возвращение придает сил.

Возвращаться в мою квартиру — это немного странно.

Это очень похоже на возвращение в свою комнату в общежитии колледжа после летних каникул. Она выглядит так же, но чувствуется по-другому — потому что ты немного отличаешься от себя, когда покидал ее. Я открываю дверь, и Гарретт ставит наши сумки в маленькой гостиной, оглядываясь по сторонам, рассматривая совершенно новый, бежевый диван — любезно предоставленный Брюсом и Шер — белые стены и подушки, несколько одинаковых золотых рамок и вазу со стеклянными лилиями на угловом столике.

— Похоже, ты выкупила весь каталог "Поттери Барн", да? — поддразнивает он.