Снова влюбляюсь в тебя

— Но ты ведь не жил как монах? В колонках сплетен постоянно появлялись твои фото с очередной красавицей.

— Эти женщины не всегда оказывались в моей постели или, по крайней мере, не задерживались там надолго.

— Значит, ты никогда не влюблялся?

— Нет.

— Потому что не встретил подходящего человека или просто не хочешь влюбляться?

— Скорее второе. Я решил не завязывать серьезных отношений со своими подругами.

— Но разве в этом деле все зависит от решения? Ты не думаешь, что влюбленность — это такая штука, которая просто случается — и все? Ты не можешь контролировать ее.

— Пока мне все удавалось, — холодно заметил он.

Фрэнки не смогла выдержать его циничный взгляд и сосредоточилась на дорожке, которую оставил ее палец на влажном стекле ее стакана с водой.

— Я тоже никогда не любила по‑настоящему.

Он так долго ничего не отвечал, что она подняла глаза и посмотрела на его сведенные вместе брови.

— Что? Почему ты так смотришь на меня?

— Франческа, я не шутил, когда говорил, что наш брак — явление временное, и не важно, останется он фиктивным или нет. Понятие «мы» тоже временное.

Ее не волновало, что он слегка подался вперед, говоря слово «мы». Неужели он считал до такой степени невозможным влюбиться в нее и почувствовать по отношению к ней что‑то большее, чем временное вожделение?

— Не понимаю, почему ты так настойчиво продолжаешь напоминать мне об этом, — изогнула бровь Фрэнки. — Может, потому, что это напоминание нужно тебе самому?

Она с вызовом смотрела на него, но с каждой секундой ей становилось все труднее выдерживать его взгляд. Она боялась, что он разглядит в ее глазах зарождающиеся чувства к нему. Которые она больше не могла контролировать, которые росли, менялись, превращаясь во что‑то новое, неизведанное. Фрэнки поделилась с Габриэлем своей болью, а он поделился своей, благодаря чему между ними возникла эмоциональная связь. И от ее враждебности не осталось и следа.

По правде говоря, ее восхищало то, как он преодолевал трудности на своем пути. Он поднялся с глубин отчаяния и потерь и превратил свою жизнь в успех, а не слезливую историю вроде «пожалейте меня бедного». Он был сильным, принципиальным и сосредотачивался на достижении высоких целей.

— Ты мечтаешь о «жили они долго и счастливо», но со мной такого не будет. Тебе лучше усвоить это сейчас, потому что я не хочу, чтобы ты потом страдала.

— У тебя нет власти надо мной, чтобы причинить мне боль. — Фрэнки мысленно скрестила пальцы, на случай если она искушала судьбу, и подняла свой бокал с вином. — За то, чтобы не влюбляться.

Габриэль чокнулся с ней, пристально глядя в ее глаза.

— Твое здоровье.

После ужина Габриэль отвез их обратно на виллу, по пути размышляя над их с Фрэнки разговором. Это было в новинку разговаривать с кем‑то о своей семье. Габриэль ни с кем не обсуждал смерть матери, даже с Карли. Главным образом потому, что та не помнила их мать. Телефонный звонок, свидетелем которого стала Фрэнки, поступил от одного из его братьев. Ничто не могло так испортить настроение Габриэлю, как разговор с Риччи. Карли, похоже, проболталась ему, что Габриэль предупредил ее, чтобы она не общалась с остальными родственниками. Сестра разрывалась между двумя мирами — так называемой стабильностью их криминальной семейки и прокладыванием собственного пути. Пока она так и не определилась.

Фрэнки каким‑то образом удалось разговорить его, и он поделился с ней своей болью и стыдом, от которых не смог до конца избавиться. Он таскал их с собой как этот шрам на щеке. Прошлое преследовало Габриэля, подобно токсическим парам, отравляя его мысли и лишая тех маленьких радостей, которые он урвал для себя, ведя достойный, деятельный и продуктивный образ жизни.

Габриэль понимал, что играет с огнем, женившись на Фрэнки. Она была девочкой старомодных взглядов, мечтавшей о прекрасном принце, который ускачет вместе с ней в закат. И он не мог зря обнадеживать ее. Но вместе с тем не мог позволить ей пережить финансовую катастрофу, располагая необходимыми средствами, чтобы защитить ее. Он высчитал риски, взвесил их и решил, что краткосрочный брак решит их проблемы. Может, он был запутавшимся глупцом, что решительно настаивал на том, чтобы они с Фрэнки не влюблялись друг в друга? С прежними подружками этот вопрос даже не поднимался. Габриэль восхищался и уважал многих из женщин, с которыми встречался, но ни к одной из них не испытывал серьезных чувств.

Но в случае с Фрэнки, он подпустил ее слишком близко к себе. Дал понять, что им двигало, и рассказал о призраках своего прошлого, до сих пор влиявших на его жизнь.

Вернувшись на виллу, они вышли из машины и направились к дому, каждый погрузившись в размышления.

Фрэнки морщила лоб и задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Устала? — спросил Габриэль, когда они вошли в дом.

— Не очень… — рассеянно улыбнулась она.