Снова влюбляюсь в тебя

— Я не делал заявления. Думал, что тебе понадобится еще немного времени, прежде чем мы выйдем в свет в качестве мужа и жены.

Фрэнки прикусила губу и покрутила обручальное и помолвочное кольца на левой руке, напомнив себе, что она в самом деле замужем за этим загадочным мужчиной.

— Кто звонил?

— Ничего важного, — сдержанно ответил Габриэль.

Может, он обзванивал своих бывших любовниц, чтобы предупредить, что он несвободный человек, до того, как эта новость попадет в прессу? Если только он действительно снял свою кандидатуру. А что, если нет? Вдруг он продолжал вести разгульный образ жизни? Фрэнки ощутила укол ревности, наполнивший ее горечью и напомнив, как сильно их отношения отличались от отношений обычных молодоженов.

— Будем надеяться, что это будет оставаться неважным следующие двенадцать месяцев.

— На что ты намекаешь? — натянуто спросил Габриэль. — Что я нарушу клятву, которую дал тебе сегодня?

Фрэнки развернулась, но не успела сделать и двух шагов, как он схватил ее за руку и повернул обратно к себе.

— Я задал тебе вопрос.

Она взглянула на его руку, удерживавшую ее, а потом смерила его холодным взглядом.

— Ты прикасаешься ко мне.

— А разве мужу нельзя прикасаться к своей жене? — насмешливо блеснул глазами Габриэль.

Как такое возможно, чтобы она ощущала его хрипловатый голос внутри своего тела, где он обжигающим эхом отдавался во всех ее потайных местечках?

— Я не настоящая жена.

Габриэль медленно провел пальцем по ее щеке и посмотрел на нее глазами потемневшими от страсти.

— Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе.

— Мы договорились, — едва слышно выдохнула Фрэнки.

— И я не нарушу наш договор, если ты прекратишь так на меня смотреть, — ответил Габриэль, очертив кончиком пальца контуры ее губ.

— А как я смотрю на тебя? — стараясь казаться равнодушной, поинтересовалась она.

Он улыбнулся и приподнял ее подбородок, чтобы она не смогла отвести взгляд.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, не так ли?

— Нет. — В ее тоне прозвучало столько едкости, что от него могло свернуться молоко. Но ее дыхание стало учащенным, сбивчивым.

Габриэль обхватил ладонью правую сторону ее лица и начал медленно водить большим пальцем по ее щеке.

— На протяжении нескольких лет я представлял, каково это — целовать твои восхитительные губы.

Правда? По крайней мере, не она одна обладала богатым воображением.

— Надеюсь, ты не разочаровался?

Габриэль погладил ее нижнюю губу, и его прикосновение было легким, словно перышко, но оно пробудило во Фрэнки такую бурю эмоций, что у нее задрожали колени.

— Откуда такие мысли? — нахмурился он.

Она пожала плечами и потупила взгляд.

— Я не в твоем вкусе, разве не так?

Он снова приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза.

— В моем вкусе та, которая реагирует на меня с восторгом и наслаждением.

— Не могу представить, что есть женщины, которые реагируют на тебя по‑другому. — Фрэнки посмотрела на его губы, и ее дыхание снова стало неровным. — Ты очень хорош. Я про поцелуи.

Он посмотрел на ее рот, и его рука застыла на месте, словно он решал, отпустить ее или притянуть к себе ближе. Фрэнки приняла решение за него, прильнув к нему и положив ладони ему на грудь, одну — поверх его громко бьющегося сердца.

— Дорогая, скажи это, — хрипло бросил Габриэль.

Она чувствовала, как его тело реагирует на ее близость, и у нее кругом пошла голова.

Она облизнула пересохшие губы, не сводя глаз с его четко очерченного рта.

— Габриэль, поцелуй меня, — с мольбой прошептала она.

Он тихо зарычал и жадно набросился на ее рот.

Фрэнки разомкнула губы под его натиском и сдавленно ахнула от наслаждения, когда его язык коснулся ее языка. Она задрожала, ощутив, как Габриэль положил ладони ей на бедра и притянул к себе еще ближе. Ее тело пылало от возбуждения, которое потрясло ее и в то же время приводило в восторг. Она не думала, что способна на такие яркие эмоции и примитивные побуждения, заставлявшие забыть о принятом ею решении держать дистанцию. Как ей могло прийти в голову, что она сможет устоять перед ним?

Габриэль запустил пальцы в ее волосы, а другую руку положил на ее ягодицы, крепко прижав ее к своей отяжелевшей плоти и углубив поцелуй. Фрэнки его ласки казались настоящим волшебством, приводившим ее в дикий восторг и заставлявшим позабыть обо всем на свете.

Немного погодя он оторвался от ее губ и, подняв голову, посмотрел на нее потемневшими от страсти глазами. Или это был триумф? Словно он хотел сказать: «Попалась».

— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя.

Фрэнки отстранилась. Самоотречение причиняло столько же боли, как чувство стыда из‑за того, что она оказалась такой предсказуемой. Габриэль даже не сомневался, что она начнет умолять его заняться с ней любовью. Какая заносчивая самоуверенность. Чернила еще не высохли на свадебном контракте, а она уже бросается на Габриэля, как распутница.

— Я не готова к этому. Это… это не то, чего я хочу.

Она стыдилась того, как дрожал ее голос, и злилась на себя за то, что он читал ее с такой легкостью.

— Хорошо, — спокойно ответил Габриэль, словно они обсуждали прогноз погоды.

— Ты… не расстроился?