Сновида

— Хотя должна кое в чём признаться, — добавила я. — Недавно у меня получилось прыгнуть без запаха, а по наводке фотографии… Правда, я и сама не понимаю, как это получилось… — стало стыдно, потому что я собиралась признаться в подслушивании, но решила уже не молчать. — А прыгнула я к тебе, в тот момент, когда ты разговаривал с Миляем и матерью.

Услышав это, Лука нахмурился, а я затараторила:

— Честно, я не думала, что так получится! И не собиралась подслушивать! Да и поняла в тот момент не так много…

— Не нужно оправдываться, — прервал меня он. — Всё нормально. Мне жаль лишь, что ты стала свидетелем той сцены и, наверное, сейчас негативно относишься к моей родне.

— Твою маму я понимаю. Кто же захочет, чтобы сын умер, — грустно сказала я. — Ведь ей жить с этим, когда тебя не станет…

— Ну, думаю, моя мать найдёт утешение в наших детях. Пусть она и не будет чувствовать себя полноценной бабушкой в человеческом понимании, но родственные связи у нас чтятся, и детей или внуков никогда не бросают, — он улыбнулся. — Когда я озвучил ей приблизительное количество моих отпрысков, она задумалась. Да и понимание, что я не завтра, и не через сто лет умру, немного успокоило её. Так что, Гаяна уже намного легче воспринимает мой уход за тобой, когда придёт время.

— А ты… на самом деле не боишься этого? — запнувшись, недоверчиво спросила я. — Смерть это ведь страшно…

— Ириша, смерть это нормально, — философски изрёк Лука. — Пойми, она заставляет двигаться вперёд, добиваться чего-нибудь важного, ценить жизнь. А когда знаешь, что впереди бесконечная жизнь, то это расслабляет. Если бы ты знала, сколько метаморфов живут, не ценя то, что имеют. У них даже смысла в жизни нет. Они как будто всё откладывают на потом, а это «потом» не наступает. Это жалкое зрелище. Они ведь даже не живут, а бесцельно существуют. Меня это всегда раздражало и, пообещав себе, что никогда так не поведу себя, я постоянно двигался вперёд. И поэтому сейчас спокойно выбираю смерть. Я долго прожил, многое видел, многого добился, а сейчас получу самое важное — любимую женщину и семью. То, что многим метаморфам не хватает духу выбрать, чтобы хоть как-то оправдать наше существование.

— Жестоко это и неправильно, ставить вас перед таким выбором — или жизнь, или семья и чувства, — пробормотала я.

— Неправильно бесконечно и бессмысленно жить, — ответил он и улыбнулся. — И перестань, как и Гаяна убиваться, что я умру. Мы с тобой ещё проживём долго и рано думать о смерти.

— Лука, а сколько тебе лет? — несмело спросила я.

— Много, — уклончиво ответил он.

— А если точнее? — не унималась я.

— Если точнее, то не одно столетие…

— Ты нормально сказать можешь? Точную цифру? — не выдержав, воскликнула я.

— Ириска, ну зачем тебе это? Не хочу, чтобы ты смущалась, зная точную цифру. Давай сразу решим, что мне столько, насколько я выгляжу.

Я хотела было и дальше настаивать на своём, но подумав, что у меня ещё не одно столетие впереди, чтобы всё разузнать, поинтересовалась другим:

— А Миляй? Как я поняла, он твой брат, но не сын Гаяны?

— Да, — подтвердил он. — Он сводный брат по отцу. У нас это норма. Как я уже говорил, мы не испытываем долгосрочных привязанности, а значит не создаём семьи… Вернее, создаём их на короткий период, если принимаем решение обзавестись потомством. И здесь возникает много нюансов. Если помнишь, женщинам нельзя во время беременности менять облики, а мужчины это могут, поэтому любовь с их стороны проходит быстро. Однако пока не родится ребёнок, мать не бросают. Да и потом ребёнка воспитывают оба родителя, но это не мешает жить с другими женщинами…

— Подожди, а женщины? Если она девять месяцев не меняется, то должна влюбляться в мужчину…

— Девять месяцев не тот срок, чтобы навсегда попасть в зависимость от любимого. Для этого требуется не менее двух-трёх лет, поэтому наши женщины не рискуют. Сразу после рождения ребёнка они снова меняют образы и живут своей жизнью. А эта смена партнёров приводит к тому, что любой из нас обзаводится братьями и сестрами или от разных отцов, или матерей. Миляй — мой брат по отцовской линии. Был и ещё один, но как я уже говорил, его убили, когда они с отцом карабкались по иерархической лестнице. Поэтому отец неохотно обзаводился детьми, понимая, что их может постигнуть такая участь. А мама пока не хочет рожать второго ребёнка. Хотя возможно, боясь, что потеряет меня, решится и второй раз на девять месяцев вернуться в своё тело, чтобы потом не так страдать, когда меня не станет.

— Понятно, — пролепетала я, испугавшись тому, что услышала, но потом всё же решила озвучить свой страх. — Ты сказал, что необходимо два-три года, чтобы окончательно влюбиться раз и навсегда… Так значит, ты ещё не попал в зависимость от меня?

— Не попал, — признался он. — Но понимаю, что люблю тебя, а это достаточно, чтобы захотеть прожить с тобой жизнь и добровольно решиться на зависимость.

— Ох, надеюсь, что я не разочарую тебя за эти два-три года, — тревожно произнесла я.