Читаем Сновидение (СИ) полностью

КАТЕРИНА: - Надо же, сколько понаписала... А-а, это про зазеркалье. Смешная книжка получилась, припоминаю, по эту сторону одна жизнь, по ту - другая... (листает, что-то прочитывает, смеётся) Слушай, странно так, я отлично помню, что было, когда я это писала! Как раз, в Олега влюбилась... Слова дописывать не успевала, так всё это из меня... Смотри, прямо как Моцарт, без помарок, и складно ведь!

ЭМИЛИЯ (Собирает чашки и чайник) : - Ну, почитай, почитай, развейся. (Идёт на кухню, но на пороге оглядывается) А лучше спать ложись. Тетрадки эти я тебе отдам, дома почитаешь, а постель сейчас приготовлю.

КАТЕРИНА: - Не суетись, я сама. (захлопывает тетрадь, берёт её с собой) Возьму на сон грядущий, может приснится что-то из прошлой жизни. Тебе с посудой помочь?

ЭМИЛИЯ: - Без тебя справлюсь. Через двадцать минут особо волнительный сериал начнётся, как раз всё успею. (уходит)

КАТЕРИНА (вслед): - Как ты можешь такой гадостью голову забивать?

ЭМИЛИЯ (уже из кухни): - Не мешай, это ритуал!

Катерина смотрит на оставшиеся тетради, немного думает, забирает только ту, которую просматривала до этого, потом включает мобильный, забирает и его и переходит в спальню.

КАРТИНА ВТОРАЯ

В спальне Катерина включает торшер и засматривается на себя в огромное зеркало возле двери.

КАТЕРИНА (тоскливо): - Боже, какая бы из меня вышла знаменитость! Псевдоним бы себе взяла, такой, какой-нибудь позвучнее... Кэт... Нет, это банально. Кэтрин Ка... Нет, тоже чушь. Господи, куда мне в знаменитости, даже псевдоним придумать не могу... (Видит на туалетном столике книгу) О! Цветаева. "Казанова и Франциска"... (вяло): Вот. Чем плох псевдоним?! Франциска! Красиво и непонятно...

Снова вертится перед зеркалом и так, и этак, потом вдруг замирает, упирается обеими руками о раму и почти стонет: "Достало всё! Не могу больше!". Резко выключает торшер, падает на кровать.

В полной темноте слышен тихий, быстро замирающий плач. Потом зеркало начинает светиться. Кажется, что это из него доносятся звук подъехавшего автомобиля, музыка, явно клубная, и голоса, слишком громкие для обывателей. Голоса ссорятся, потом автомобиль, судя по звуку, уезжает. Затихает и музыка.

Внезапно дверь в спальню распахивается. На пороге женский силуэт, очень похожий на Катерину - такое же длинное платье, шпильки, в руке клатч. Женщина заходит в комнату, и в свете, излучаемом зеркалом, видно, что она точно так же упирается обеими руками о раму и почти стонет: "Достало всё! Не могу больше!". Потом так же резко, как и Катерина до этого, подходит к торшеру, но теперь уже включает и так же падает на кровать.

Раздаётся крик, обе женщины вскакивают.

КАТЕРИНА (истерично): - Вы кто?!

НОВАЯ ДАМА: - Как кто? Я Франциска.

КАТЕРИНА: - Что ещё за Франциска?

ФРАНЦИСКА (опомнившись): - А ты вообще, кто?!

КАТЕРИНА: - Я у себя дома, между прочим!

ФРАНЦИСКА: - Ни фига!... Это я дома! (Осекается, заметив, как они похожи друг на друга) Это что, розыгрыш?

КАТЕРИНА (тоже заметив сходство): - Не представляю, кто бы мог так разыгрывать.

ФРАНЦИСКА (не слыша): - С ума сойти! Платьице, конечно, дешёвое, и с лицом что-то не то, но в целом... Жуть какая-то!

КАТЕРИНА: - Нормальное платье!

ФРАНЦИСКА: - Ты как сюда попала?

КАТЕРИНА: - Что значит, как?! Я к маме пришла!

ФРАНЦИСКА: - Что ещё за мама?

КАТЕРИНА: - Эмилия Александровна!

ФРАНЦИСКА: - Ха! Это моя мама Эмилия Александровна, и я ей давно уже другую квартиру купила, побольше! А здесь у меня теперь нора. Лежбище, когда достают все!

КАТЕРИНА (растеряно): - Но я только что с мамой разговаривала... (кричит): МАМА!

Не услышав ответа, выбегает из комнаты, но быстро возвращается с запиской.

КАТЕРИНА (читает): - "Сериал ушла смотреть к соседке, спи спокойно, приду, скорей всего, не скоро..." Что это? Ночь на дворе, какие соседки?!

ФРАНЦИСКА (берет записку, рассматривает): - Почерк мамин. Странно... И для розыгрыша как-то... глуповато.

КАТЕРИНА: - Погоди, как, говоришь, тебя зовут?

ФРАНЦИСКА: - Франциска. Ну, то есть, это псевдоним, творческий, а так я Катерина Владимировна...

КАТЕРИНА (догадываясь): - Не может быть! Я же только что... (растеряно протягивает руки к зеркалу)

ФРАНЦИСКА (истолковав её возглас по-своему): - Да, это я. Отрадно, что даже сумасшедшие меня читали.

КАТЕРИНА: - Причём тут сумасшедшие! Мы с тобой одно и то же!

ФРАНЦИСКА: - Что за бред? (обходит Катерину, присматривается) У мамы были внебрачные дети?

КАТЕРИНА: - Нет же, бестолочь! Не знаю, как всё это получилось, но... Помнишь, на первом курсе мне... нам идея в голову пришла о зазеркалье?! Ну, же..., книга о параллельных жизнях?!

ФРАНЦИСКА: - Откуда ты... (осекается) Не может быть... Так это всё правда?!

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих комедий
12 великих комедий

В книге «12 великих комедий» представлены самые знаменитые и смешные произведения величайших классиков мировой драматургии. Эти пьесы до сих пор не сходят со сцен ведущих мировых театров, им посвящено множество подражаний и пародий, а строчки из них стали крылатыми. Комедии, включенные в состав книги, не ограничены какой-то одной темой. Они позволяют посмеяться над авантюрными похождениями и любовным безрассудством, чрезмерной скупостью и расточительством, нелепым умничаньем и закостенелым невежеством, над разнообразными беспутными и несуразными эпизодами человеческой жизни и, конечно, над самим собой…

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное