розовый сиреневый палевый кирпичныйбирюзовый бежевый огненный стальнойжелтый абрикосовый золотой коричневыйродниковый пламенный нежно-голубойкрасный апельсиновый рдяный изумрудныйалый фиолетовый темное бордокарий и лазоревый синий перламутровыйперсиковый чайный – вот и я про тоискристый зеленый матовый лиловыйпурпурный малиновый цвета бурякалуковый салатный сливовый багровыйсливочный пшеничный цвета молокалунный серебристый дымчатый карминныйсерый антрацитовый цвета янтарясмоляной вишневый и аквамариновыйа потом рубиновый как сама заря.Среди бесчисленных определений поэзии можно использовать и такое: это то, что могло присниться Адаму и Еве до их печального изгнания в наш мир
. Действительно, что могло им привидеться кроме «изначального света» или отблеска «большого взрыва». Степь? Мне иногда кажется, что они ушли из Эдема сознательно. И я это к тому, что книга Лидии Григорьвой «Сновидение в саду» – в первую очередь о любви, но я не стал касаться этой темы из соображений деликатности, а то и просто из-за внезапно нахлынувшей на меня застенчивости. Вспоминается формула, залетевшая ко мне Бог весть откуда. Не претендующая на полноту, но явно не бессмысленная, она интригует меня не хуже дзенского коана:«Растения – наставники вещей». Ни больше, ни меньше. Наставники. И даже не людей, а вообще вещей. Откуда это? Тоже с Востока? У Станислава Лема была планета, где обитали разумные цветы. Мандельштам о цветах высказался еще ярче: «растение это не скучный побег, а грозовое событие». Думаю, что «Сновидение в саду» должно стать событием в нашей литературе.В. Месяц«Слова поставь на полку, где стоят…»
Слова поставь на полку, где стояткувшины, вазы, амфоры, бокалы,чтоб солнце бликовало, и стократпо выгнутым поверхностям стекало…Слова нежнее глины и стекла,и хрусталя, и хрупкого фарфора,из этого боязнь проистеклавнезапного и быстрого разора.Надежнее упрятать, утаить,в наследственный тяжелый шкаф посудныйпоставить, и на крепкий ключ закрытьсловесный ряд, сквозной и безрассудный…18.05.05Степной псалом
Серебряный век