Сны

А в эфире тем временем двое ведущих, совсем молодые, судя по голосам, люди многословно рассуждали о войне в бывшей союзной республике. И это само по себе уже взбесило Андрея – в благополучной столице теперь уже чужого государства сидят два сытеньких, румяненьких (как он себе представил) ребёнка, дай бог им здоровья, и разглагольствуют о том, чего знать не знают и ведать не ведают, о том, чего никогда не чувствовали, не переживали. Ребятишки не теряли никого, кроме быть может домашних собачек, не видели как люди в массовом одурении лишают друг друга родных, близких, крова и самой жизни, как издеваются над ближним, мстят, сводят счёты. Под предлогом святой борьбы или защиты становятся бездушными машинами или злыми животными… Эти дети видели такое разве что в кино, в 3D, с попкорном наперевес. И этих детей взрослое руководство допустило к публичному высказыванию своих детских суждений или, что вероятнее, чьего-то холодного, жестокого, расчётливого взрослого мнения. А дети меж тем не унимались, им было хорошо. Они объявили какой-то телефонный опрос. Надо было позвонить по определённому номеру и проголосовать за кем-то заранее заботливо подготовленное утверждение. А если ты придерживаешься другого мнения, тоже заготовленного, надо было позвонить по другому номеру и проголосовать. Был ещё и третий и даже четвёртый варианты.

Чтобы аудитория не засыпала или не соскучилась, дети перемежали своё чириканье музыкальными вставками-номерами. Самое странное, что отец Вениамин так серьёзно реагировал на словесные потоки из динамиков. Он комментировал детские речи, ругал правительство, президента, неведомых, но проворовавшихся чиновников, которых не знал лично, и был уверен, что дело всё именно в этом. Андрей с удивлением узнал, что замена всех этих людей на других неминуемо приведёт ко всеобщему благоденствию. Отец Вениамин дошёл даже до того, что того-то и того-то следует расстрелять и вот тогда…

И тут Андрей не выдержал:

– Вы всерьёз считаете, что расстреляв пару десятков человек, можно привести всех остальных к счастью?

– А что же делать, если они безнаказанно делают свои дела? – запальчиво спросил отец Вениамин.

– Так ведь это уже было, батюшка!

– Что было?

– Расстрелы, показательные суды и прочее…

– Это другое!

– Нет, не другое!

– Андрей, вы путаете!

– Да нисколько!

– Я говорю о справедливом суде, а вы приводите бесчинства режима!

– Так вы тоже предлагаете режим!

– Я?!

– Конечно! Вы можете гарантировать, что ваш суд будет справедливым? Вы один будете его вершить?

– Я никого не собираюсь судить, Андрей!

– Ага. Вы стало быть поручите это кому-то компетентному?

– Да, конечно.

– Вот-вот. А вы уверены, что этот компетентный совершит именно справедливый суд? Что это не превратится в очередной дьявольский беспредел?

– Нет, подождите Андрей…

– Нет, вы мне скажите! Вы, лично, отец Вениамин, можете гарантировать, что все схваченные вами воры и преступники будут действительно ими являться? Что они заслуживают расстрела или тюрьмы?

– А вы предлагаете на всё закрывать глаза, Андрей?

– Я этого не предлагаю. Я прежде всего предлагаю не вовлекаться в это безумие всеобщего знания правды или истины!

– Я вас не понимаю, о чём вы говорите!

– Неужели? А ведь это так просто… Вот вы мне скажите, что у нас сегодня?

– В каком смысле?

– Какой день недели?

– Э-э…вторник, вроде.

– Так. Рабочий день, значит.

– И что?

– А то, что в середине рабочего дня, люди вместо того, чтобы приносить пользу своей стране или хотя бы своему работодателю, слушают эту вот дрянь, потому что параллельно этому делать что-либо хорошее и доброе просто невозможно! В лучшем случае вы будете бездельничать. Так вот, человек начинает, как вы теперь, беситься. Да-да именно…от слова бесы…

– Ну, Андрей, вы это уж слишком!..

– Подождите, я не закончил! Человек начинает злиться на неведомых ему людей. Переполняется ненавистью, праведным гневом, преисполняется идеей справедливого возмездия и прочей ахинеей. И что хорошего от него ждать? Вы скажите мне, что толку сидеть за тридевять земель и становиться злым, если вот тут, приглядись, есть наверняка человек, которому нужна твоя помощь. Какая-нибудь бабушка умирает от голода…я не знаю…кто-то ещё, кому ты будешь бесценен в своей поддержке. Но ты не видишь, ты слишком занят серьёзными вопросами, судьбами мира, политикой государства, ты же гражданин!.. Господи, какая чушь! Разруха не в клозетах, а в головах! Это же разруха, батюшка! Давай ты поможешь действительному, реальному ближнему. Если не можешь материально, помолись хотя бы по-честному за него. Сделай что-нибудь. Не трать время на пустое!

Отец Вениамин молча выслушал Андрея и тихо сказал:

– Хорошо, Андрей, я выключу радио. Куда надо нажать?