Сны бродяги меж мирами

Мы все говорили проще, прикрыть связь, выкинуть открытку, поднять щит, а вот князь Можайский выражался академически, оперировать силой.

– Мы же в отчетах пишем, вибрации, звуки, цветовые пятна.

– Я не об этом!– В возбуждении он снова сел на стул и вскочил.– Ощущаете ли вы саму эту силу? Отзывается в вас что-либо на ее зов?

Это была опасная тема, после отчуждения церкви, силу про которую мы сейчас говорим, считали природным фактором. Безличным, не имеющим воли и по определению не могущей куда-то звать!

– Ты ведь знаешь кем я был.– Это был не вопрос, но само упоминание о кавалергардах было уже неприятным нарушением.– В тебе есть потенциал, но его надо развивать.

– Зачем? Магию ведь признали ложной наукой! Если бы она что-то могла, разве не стали бы использовать в войну?

– Как ты думаешь погибли кавалергарды? От старости?– Николай Семенович поник.– В каждом сила отзывается по разному. Ты же слышал о Николе Тесла? О Йоффе? Ландау? Капице? Нильс Бор или Нобель ни о чем имена не говорят?

– Они все кавалергарды?– Меня от такого аж качнуло.

– Нет конечно! Кавалергард это военный, а они ученые! Но у всех у них степени магистров! Я к чему весь этот разговор веду. Изучение силы или магии, как называют на западе эту специальность, насущная необходимость. Это наконец-то поняли и у нас. Не так глобально, но все-таки.

– Мы ведь именно этим и занимаемся! Что-то я запутался. При чем здесь куда я буду поступать?

– У нас в городе открывают филиал столичной академии физики. Из Петербурга профессора не поедут конечно, но толковых аспирантов пришлют. Одна кафедра будет посвящена силе. Я хочу, чтобы ты поступил на нее. Перейдешь по штату в производственный цех, он с семи утра до четырех, а работать так и будешь в бюро, в моей лаборатории. К девяти как раз на лекции, а потом в бюро во вторую.

– А гулять когда!?– Меня этот разгул стихии, решившей все за меня, привел в замешательство.– Времени же ни на что другое не останется!

Экзамены я сдал, тут еще молодежная путевка от бюро, наказ от райкома социалистической партии, в общем не отвертеться. Так что выполнил обещание, данное тете.

Теперь я виделся с друзьями только по утрам, вместе шли на завод. Бюро работало с девяти, так что я час помогал мастеру участка. Ставил чайник, заваривал чай и мыл кружки. Потом была получасовая летучка, с обсуждением всего на свете, ну и разбор нарядов на работу. К девяти я мчался на лекции. Когда пошли задания в университете, то разбирал их во время летучки, иногда мне даже помогали мастера. Вскоре ко мне привыкли и больше не обращали внимания, споры вновь приняли политический окрас и проявили всю недозрелость мышления пролетариата. Сварщик дядя Гена, в революцию был пацаном, носил газеты коммунистов, распространял. Вот этот любил с пеной у рта доказывать что власть…, ну не правильная. Все воруют, нагло в глаза врут, берут взятки и вообще всех надо расстрелять.

– Проститутка ваш Керенский! Пришли бы коммунисты к власти, не было бы такого! Сколько народу положили в войну!!! Больше трех миллионов!!! Да у Гитлера в армии столько солдат не было! Значит командиры купили погоны, а сами людей на танки с лопатками бросали!

Объяснять Гене что-либо было бесполезно. Его объемный живот только колыхался в такт его крикам, так что все уже давно махнули на него рукой. Не гнали с посиделок лишь по тому, что частенько он рассказывал всякие прикольные истории, вроде как с ним приключившиеся. В общем утром я как бы учавствовал в политической информации наоборот, с обратным знаком от того, что нам говорили на политических собраниях по четвергам. Собрания вели по очереди профорг с парторгом и там Генадий сидел тихо.

Я тоже старался профоргу глаза не мозолить. Он все время хотел загнать меня в профсоюз, а я всячески уклонялся. Сначала мне повезло, восемнадцати не было, а теперь надо бегать, семь рублей деньги приличные! Пять процентов в месяц за что? Ну, не сознательный я , каюсь! Я лучше эти деньги потрачу, чем помашу им ручкой. Ладно, не о том речь.

Занятия фехтованием пришлось перенести на единственный выходной, но Николай Семенович требовал продолжения тренировок. Объяснять зачем, он не хотел, сразу переводил тему на проявления силы. Все время требовал наблюдать и запоминать. Даже когда в лаборатории работали напоминал.

глава вторая

После первой сессии меня вызвали в деканат и представили молодого, серьезного мужчину.

– Авдей Зигмундович Денин, капитан.– Улыбка до ушей, вид своего парня и старшего наставника.– Ваш куратор.

Кто в детстве не смотрел кино про разведчиков? Где наши именно разведчики, а враги шпионы. Наверняка каждый пацан мечтал стать настоящим разведчиком, гордо смотреть нацистским палачам в их садистские рожи и твердо говорить нет на все вопросы! Чуть позже из взрослого мира приходит опасение или даже страх перед органами, но ореол таинственности еще притягателен. Мальчики знакомятся с участковыми, некоторые с детской комнатой полиции, кто-то и с отделением, но все еще остается мечта о особом отделе…