Сны Черной Жемчужины

Кен сказал ей на японском, что я не была обученной, еще и была наполовину человеком. Я все еще приходила себя от комнаты с татами и страшного лорда из ее сна. С каких пор фрагменты были такими яркими и от первого лица? Это ощущалось как воспоминание. Сны Иных всегда были сильными, но этот был как в кинотеатре с объемным звуком. Яркие сны, которые я получала до этого от Иных, были снами-воспоминаниями. Так было и тут. Но как могли самурай и раскрашенные стены замка быть в ее памяти?

— Что ты?

Кен пронзил меня взглядом.

— Обычно мы такое не спрашиваем, но она как я.

Я прикусила язык, чтобы не сказать, что она спросила первой. Кицунэ. Стоило понять по кусочку иллюзии в том фрагменте. Кен потер ладони, провел ими по плечам и рукам папы, взмахнул ими. И вдруг на тележке оказался не папа, а два баллона с кислородом.

Стюардесса ухмыльнулась от моего потрясенного вида. Подружиться у нас не выйдет.

Мы пошли за стюардессой с тележкой, миновали улыбающегося пилота и вышли в коридор с холодным из-за кондиционера воздухом. Нас окружила толпа людей. Их было слишком много. Я поежилась.

Узкий коридор вел наружу к зоне отбытия, где едва умещались все и багаж. Кто-то наступил мне на ногу. Леди с чудом уцелевшей прической сбила мой чемодан на колесиках своим монстром от Гуччи. Я поспешила за Кеном, все шли по коридору, чтобы быстрее добраться до выхода с толпой. После двух эскалаторов, узкого коридора меня отделили от Кена светловолосые дети. Когда я догнала Кена, стюардесса ждала с тележкой и хмурым видом у ряда лифтов.

— Ато дэ, — сказала стюардесса. Когда это она нас потом увидит? Нас окружали движущиеся люди, игнорируя нас троих.

— Постой, — сказала я. — Что ты делаешь с… баллонами с кислородом?

Кен покачал головой.

Я вдруг поняла, что последние пассажиры забрались в длинный лифт. Мы были одни. Кожа шеи и плеч ощущалась напряженно, горела, словно другие пассажиры забрали кондиционер с собой. Дверь лифта за стюардессой звякнула. Мы испуганно повернулись. Двери разъехались.

Три тощих парня с одинаковыми острыми подбородками и телами пловцов вышли из лифта. Они были в черном, включая кожаные перчатки, но на одном была рубашка красного цвета. Игнорируя испуганный протест стюардессы, высокий схватил тележку с папой, а двое других встали живой стеной передо мной и Кеном. Я бросилась на Красную рубашку, но он остановил меня быстрым ударом.

Ай. Я схватилась за ногу.

Кен выпалил ругательства, рыча, как босс якудза в одном из фильмов, которые смотрел папа, но живая стена не отступила. Лифт звякнул. Высокий парень потащил тележку за собой в лифт.

Папа! Они забирали папу, а я стояла тут, бесполезная и застывшая. Кен бросил свою сумку и напал на третьего парня, пока стюардесса пятилась, как испуганный краб. Красная рубашка удерживал меня, вытянув руку. Если я коснусь его голой кожи, потяну его силу вместе с фрагментом, как сделала с ледяной каргой Дзунуквой в Портлэнде, то, может, я смогу…

Красная рубашка уклонился от моих пальцев. Его товарищ, отбивающийся от Кена, закричал с предупреждением:

— Баку ни ки во цукетэ. Саварэру йо!

— Хай, — буркнул Красная рубашка. Он попятился на пару шагов, защищаясь локтями.

«Не давай опасному баку трогать кожу».

Они были Иными. Знали, что я была баку. Я стояла и смотрела, а маленькое синее пятно пролетело мимо моего левого плеча и врезалось в дальнюю стенку лифта.

Двери закрылись, скрыв тележку и испуганное лицо высокого парня.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кен повернул парня за руку, и он врезался головой в Красную рубашку. Они упали на пол, и я перепрыгнула их и нажала на кнопку лифта. Два раза. Три раза. Я безумно била по кнопкам, и пластик мог потрескаться от этого. Но ничего.

Две минуты в этой стране, а я уже потеряла папу. Я повернулась и прижалась к стене, колени вдруг ослабели. Я закрыла глаза от сгущающегося жара. Когда я открыла их, Кен бился с оставшимся парнем, Красной рубашкой.

— Ты нам не навредишь, — сказал Кен на японском. Красная рубашка поймал стюардессу. — Вы пришли только забрать.

— Поспоришь на ее шею, Вестник?

Кен оскалился, взглянул на меня. Нервничал, что его назвали Вестником при мне? У меня были проблемы важнее. У них был папа. В какую сторону двигался этот лифт? Цифры над дверями менялись. Нужно вниз. Я могла спуститься по лестнице быстрее, чем бежать наверх.

— Где лестница? — сказала я, отодвигаясь от стены со вспышкой адреналина.

— Поздно, — сказал Красная рубашка на английском с акцентом.

— Лестница!

Кен покачал головой.

— Как только они пропали из виду, они могли иллюзией превратиться в кого угодно. Этот парень — наш лучший шанс отыскать Хераи-сана.

Нападавший, лежащий на полу, вдруг исполнил прием акробата, вскочил как ниндзя или танцор хип-хопа. Он тряхнул руками и хрустнул костяшками.

— Без обид, девица, — Красная рубашка тряхнул стюардессой. — Но мы не позволим вам последовать за нами.

Мистер хип-хоп ниндзя вытащил дубинку из штанов. Кен пригнулся, раскинул руки в защитной стойке карате. Я бы фыркнула от сюрреализма, но вместо этого ударила ладонью по лбу.