Сны Эйлиса (СИ)

— Она проклята! Ты привел в башню врага! — протестовал Раджед, растерявшийся от такого беззаветного желания помочь жестокому и вероломному врагу. Но малахитовый льор сложил руки и едва не кинулся на колени, к счастью, его вовремя остановила София, схватив за плечо.

— Нет, у нее больше нет дымчатых топазов! — На глазах у Сарнибу, этого несокрушимого воина, выступили крупные слезы. — Ты не знал ее до их воцарения в ее разуме, а я знал. Умоляю, Раджед, твой талисман вместе с малахитом сумеет заживить эти раны. Задета артерия, критическая потеря крови. Счет идет на секунды!

Секунды… Раджед кинулся вперед, словно что-то сломалось и переключилось в нем. Прежде он бы еще долго ломался и ставил невыполнимые условия, так бы и дождался смерти интриганки. Но все-таки Сарнибу спас жизнь янтарному чародею тогда, при нападении на портал.

— Хорошо! Талисман со мной, — кратко бросил Раджед, боковым зрением улавливая одобрительный кивок со стороны возлюбленной. Что ж… ради этих сердобольных людей он помогал своему заклятому врагу.

Талисман потеплел в ладонях, маг решительно сдернул его с шеи, прикладывая к ране Илэни. Разорванный бархат платья, хранивший остатки щита топазов, мешал магии заживления пробиться к телу. Тогда Раджед быстро поддел его слегка выдвинувшимся призрачным когтем, аккуратно разрезая одежду умирающей чародейки. Зрелище предстало не самое приятное: вокруг раны буквально полыхал вулкан из свежей крови, развороченной припухшей кожи и мышц. Тогда Раджед понял, что это ему, воину, почти все равно, а стоявшей рядом Софии — едва ли. Возлюбленная и правда побледнела, нервно сцепив руки в замок, однако глаз не отвела. Лишь с огромной надеждой взирала на своего чародея. А он-то снова поступал против собственной гордыни. Что-то перевернулось в нем, вся прошлая вражда с Илэни уже не жгла огнем мстительности. Не теперь, не в те мгновения, когда она лежала без сознания, распростертая безвольной куклой, словно проткнутое булавкой натуралиста насекомое.

Сарнибу изо всех сил пробовал заклинания, самоцветы исцеления — силы с каждой минутой покидали его, все глубже пролегали тени и морщины под глазами, все ярче вырисовывалась черная каемка вокруг губ. Малахитовый льор не сдавался, он не жалел своей жизни. Но ведь янтарный также отдал бы всю свою мощь, если бы речь шла о жизни Софии.

«Если есть линии мира для разрушения, есть линии и для созидания», — подумал Раджед, впервые легко и с невероятной скоростью переходя на третий уровень восприятия. Вновь мир растворился среди переплетений мерцающих полосок, нитей, рычагов. Однако рана Илэни представала лишь как один элемент — ее нанес простой клинок, такой же, как в сотнях других миров, где армии тысячами вырубают друг друга. Все же Раджед попытался потянуть за одну из линий, скорее интуитивно догадываясь, чем обладая необходимой уверенностью врачевателя. Кровотечение остановилось, словно он изолировал стремительный поток, сметающий плотины.

— Получается! — выдохнул Сарнибу, однако мимолетная улыбка обреченного угасла, когда дальнейшее действие талисманов не принесло никаких плодов — рана зияла черной пропастью, в которую утекали короткие мгновения жизни.

Раджед, обладая более трезвым умом в сложившейся ситуации, проанализировал все совместные действия чародеев.

— Что-то не так. Силы недостаточно. Самоцветы не взаимодействуют! — заключил вскоре он. Камни будто конфликтовали, теснили друг друга и уничтожали плоды работы «напарника».

— Ты просто не хочешь спасти ее! — бросал несвоевременные обвинения Сарнибу, когда из раны Илэни вновь хлынула кровь. — Да, у тебя есть причины ее ненавидеть, но я… я без нее тот час окаменею.

— Ничего не говори, я пытаюсь, но янтарь не желает взаимодействовать с малахитом, — разозлился Раджед, голос его походил на предупредительное рычание крупного хищника. Да, он хищник, прирученный лев всегда останется львом. Достаточно было небольшой провокации, предательства, несправедливого обвинения, чтобы едва возрожденная вера в человечество рассыпалась на мелкие кусочки. Однако вскипавшую ярость бессилия мгновенно потушил звонкий до крика голос:

— Жемчуг! Вам нужен проводник!

Раджед обернулся, сердце сжалось, причиняя тяжкое удушье. Возлюбленная София! Весна его осени, орхидея его сада… обретенное счастье на грани конца света… Она вызывалась добровольцем для неведомого эксперимента с неизученным заклинанием и загадочным талисманом.

— София, но это может быть опасно! Ты никогда не колдовала, — пытался отговорить ее Раджед, мысленно обрушиваясь на Сарнибу, который утратил все свое рассудительное спокойствие и даже не пытался отговорить бесстрашную девочку.

— Ничего, я просто побуду проводником.

София стояла, словно хрупкая фарфоровая куколка, смиренно прижав руки к груди. Ее расширенные глаза без слов умоляли. Она не отступила бы пред лицом опасности. Разве забыла, как Илэни держала ее в темнице? Разве забыла, как чародейка распорола горло Раджеду? Впрочем, София и ему однажды дала второй шанс, подарила практически вторую жизнь.