Сны хрустальных китов

Капитан вообще относился к тем людям, которые все проверяют на себе, и никогда не полагаются на мнение других, если собственный опыт подсказывает им обратное. С одной стороны, это не могло не вызывать уважения, с другой — не умение слушать других делало Фредрика объектом презрительных насмешек, то и дело звучащих из уст старших офицеров. Большинству из них уже исполнилось пятьдесят, и для них исследовательская миссия становилась последним заданием перед выходом на заслуженную пенсию. Эти важные, горделивые мужчины полагали, что именно возраст является единственным показателем развитости ума. Лайтнед считал иначе, но в открытую не возражал. В конце концов, за кем на корабле остаётся последнее слово, как не за капитаном? Так что нечего портить нервы себе и другим, и лучше просто промолчать, что обычно Фредрик и делал. Он привык к неудовольствию других. Привык к осуждению, к гонениям и открытым протестам. И давно перестал быть тем вспыльчивым юнцом, которого могла вывести из равновесия любая мелочь: косой взгляд или даже несказанное, но громко подуманное слово, отразившееся тенью гримасы на чьём-то лице.

— Ишь, какой шустрый попался! — едва не промахиваясь мимо первой ступеньки, досадливо процедил Лайтнед.

Чем выше он поднимался, тем явственнее становилась возбуждённая болтовня. Остановившись и замерев на месте, Фредрик прислушался.

— Это правда, правда? — взвизгивал один голос.

— И в самом деле, кит! — отвечал второй.

— Я думал, наш командир умом тронулся, а тут такое… — недоверчиво вздохнул третий. — Никогда не верил во всем эти бабкины сказки. Думал, мы ещё месячишко промаемся тут, да домой повернём. Кит… нет, пока своими глазами не увижу, не поверю.

— Да я тебе говорю, он это! — снова зашипел голос номер два. — Разноцветный, что твой леденец ярморочный. Парит, хвостом своим машет и плавниками. А тех плавников у него не сосчитать. И по спине гребень протянут, как у ерша, с колючками.

— Ну, и что это за чудо-юдо такое? — усмехнулся третий. — Не Небесный Хранитель, а рыбина прудовая. Врёшь ты все, Равос. Не видел ты ничего. Заливаешься тут соловьём, а того кита, поди, и нет. Пустил кто-то слушок, а ты и поверил, как маленький, честное слово!

— Ага, а чего же мы тогда несёмся, как собака, блохой укушенная? — возразил визгливый. — Старпом приказал полным ходом идти, просто так, что ли? Да и с сигналом вон чего творится. Многократно усилился. Нет, видимо, и впрямь, поймали мы его. Рыбина, не рыбина, а нечто такое, что раньше не видывали.

— Балло́к видел, — вставил шипящий. — Ещё сорок лет назад.

— А вот тут бы я поспорил, — визгу в голосе первого поубавилось, и стало понятно, что из троицы он самый старший. — Никаких доказательств-то так и не было представлено. Одна картинка, со слов самого господина Балло́ка и написанная. А таких картинок, брат, и я сколько угодно наклепать могу.

— Думаю, наш капитан с тобой бы не согласился, — в голосе первого отчётливо послышалась ирония. — Он, небось, любую картинку за чистую монету принимает.

— Не любую.

Лайтнеду надоело выслушивать столь откровенную чушь. При его появлении вся троица резко побледнела и вытянулась по стойке смирно. Командир «Элоизы» прищурился, внимательно разглядывая преобразившихся космоплавателей, намекая всем своим видом, что запомнит их до конца полёта и спуску не даст. А сам задался вопросом: не существует ли какого-нибудь особого вещества или излучения, переносящего слухи? Или они, подобно заразе, распространяются по кораблю по воздуховодам, поражая умы и заставляя языки трепать всякого рода ложь?

— Простите, господин Лайтнед, — самым смелым оказался второй матрос. Двое его дружков нервно покусывали губы и старательно отводили бесстыжие глаза.

— Мы больше так не будем? — настала очередь издеваться Фредрику. — Ну же, скажи это. Как школьники, ругающиеся за спиной у учителя. Вместо того, Равос, чтобы пересказывать чужие сплетни, занялись бы делом. Рыба-ёрш, более оригинального ничего в голову не пришло? Плавники, гребень, огромные зубы… Загрызёт-сожрёт, костей не оставит.

— Я такого не говорил. — Нет, не смелым — глупым.

— Идите, — посуровел Лайтнед.

Одно слово, а какой эффект! Матросы живо сообразили, что шутки кончились, и если они не поторопятся выполнить приказ, наказанием для них станет весь оставшийся срок службы на «Элоизе». А, учитывая последние события и особую вредность командира, срок тот грозил растянуться ещё на пару лет. Бочком-бочком, все трое просочились мимо Фредрика, и вскоре их сапоги застучали каблуками по лестнице. Проводив болтунов тем же суровым взглядом, он направился к распахнутым дверям УЗЭ-отсека.