Сны куклы

— Ты знаешь, что в Акияму я ездила не одна, — чародейке удалось вставить словечко, — госпожа Михо может спать спокойно.

— Повезло вам, — завистливо проговорила Эни, — отправиться в командировку на самый дорогой модный курорт Артании. Там знаменитейшие горячие источники и самый красивый замок в стране. Я прекрасно помню коробку с чаем, на которой замок Алой цапли изображён во всей красе.

— Замок, и правда, несказанно хорош, — согласилась Рика, — хорошо, что у нас нашлось время, и Вил любезно позволил мне осмотреть его снизу доверху.

— Вил? — хитро прищурилась подруга, — уже четвёртый сын Дубового клана — просто Вил?

— Нечего делать такое выражение лица, — раздражённо ответила чародейка, — или ты позабыла, сэр Вилохэд Окку тоже ведёт расследование убийств.

— Боги мои, как это романтично! — воскликнула Эни, — двое влюблённых гуляют под тёплым южным солнцем, любуются закатом над океаном или погружаются в знаменитые на всю Артанию горячие источники!

— А ничего, что эти твои воображаемые влюблённые ещё при этом и ищут смертельно опасного преступника? — издевательски проговорила Рика.

Но это её замечание не произвело совершенно никакого впечатления, и подруга продолжала, словно ни в чём не бывало:

— Словно в любовном романе. Ты такая счастливая, Рикочка. Надеюсь, — огромные чёрные глаза Эни стали ещё больше, — вы не преминули воспользовались Древесным правом?

— Далось всем это старьё! — в сердцах воскликнула чародейка, — и нечего на меня так смотреть. Да кто в наше время придерживается обычаев эпохи Расцветания и увядания!

— Замшелые традиции!? — искренне возмутилась подруга, — нужно быть абсолютно бесчувственным бревном, чтобы называть чудесный обычай, позволяющий осуществиться любви, заставить юные сердца биться в унисон, сплести души тела, глупым и устаревшим.

Чародейка, поднимавшаяся по лестнице в свою комнату, замерла на месте. До неё начал доходить смысл Древесного права.

— Ну-ка разъясни без эвфемизмов и поэтических сравнений, что ты имела ввиду?

— Ты правда не знаешь или прикидываешься? — сощурилась Эни.

— Если б знала, то, наверное, не спрашивала бы, — отрезала чародейка, в душе которой начали нарождаться самые нехорошие подозрения. «Ничего не значащая ерунда, — подумала она про себя, — просто старый обычай, — ну-ну, господин коррехидор».

— Ещё с давних времён император даровал чудесное право сие древесно-рождённым лордам, — пафосным театральным речитативом Эни, — лорд мог взять в жёны пробным браком любую девушку, и ему для этого не требовалось ни благословения жрецов, ни разрешения её рода. Постоянная вражда между кланами в те далёкие времена нередко мешала соединению двух любящих сердец. Если лорд не был удовлетворён кандидатурой, то девушка возвращалась в дом родителей, ей давали хорошее приданое и выдавали замуж.

— Иными словами, — Рика даже задохнулась от возмущения, — испокон веков древесно-рождённый мог переспать с любой и каждой по своему произволу, а потом отослать назад, откупившись некоей суммой денег, что из вежливости именовали «приданым»?

— Фи, — скривилась подруга, — вот теперь ты заговорила как истинная чародейка — цинично и приземлённо.

— Как бы я не говорила, — отрезала Рика, — отвратительная сущность данного обычая остаётся неизменной. Но я тебя разочарую, дорогая моя любопытная подружка, ничего, даже отдалённо похожего на Древесное право, между мной и графом Окку нет и не было. Не представляю себе смельчака, которому пришло бы в голову предложить такое посвящённой богу смерти! У меня богатая фантазия по части нанесения неизлечимых, но не мешающих жизни увечий.

Она решительно зашла в свою комнату и в сердцах бросила саквояж на пол. Эни осталась в коридоре, так как чародейка заявила, что ей необходимо срочно переодеваться, работа ждать не будет.

— Ты хотя бы кофе выпила с дороги, — проговорила жалобным тоном Эни, которой было невдомёк, что послужило причиной столь резкой перемены в настроении подруги, — мы накануне напекли булочек с фруктовой глазурью.

Ответа она не получила, вздохнула и ушла восвояси.

В коррехидории Вила встретил Турада, сохраняющий на физиономии притворно-постное выражение. Адъютант и личный секретарь поклонился по всем правилам этикета, затем позволил себе лёгкую ухмылку и поинтересовался с самым невинным видом:

— Как прошла поездка на воды, милорд?

Вил, взбешённый после выволочки отца, естественно, догадался, откуда расползлась сплетня о них с Рикой, холодно поглядел поверх лица на прилизанные волосы парня, и проговорил, приглушив голос:

— Если ты, Дурада (он намеренно исказил фамилию, как это нередко делала Рика), ещё раз откроешь свой рот и станешь распускать обо мне и мистрис Таками безобразные слухи и разного рода домыслы, тебе придётся горько пожалеть об этом. Я публично оскорблю тебя, вызову на поединок и пристрелю, как собаку. Ты ведь при всей своей осведомлённости не можешь не знать, что свой первый пистолет я получил в подарок от старшего брата, когда мне сравнялось тринадцать?

Турада сглотнул. Ему было известно, что коррехидор прекрасно стреляет.