Сны о красном мире

Руке стало холодно. Солар ушел с Ховиром, коснувшись губами виска и жарко дохнув в волосы за ухом. По коже прошлись щекотные мурашки, девушка почувствовала взгляд и обернулась. Альд стоял у двери, опираясь о косяк и просто наблюдал, дрогнули губы, обозначая улыбку только для нее. На осунувшемся лице черным в золотых сполохах сверкали глаза. Она так и не спросила, как он прошел по пути один. И тут же поняла, потому что увидела тонкую, как паутинка, но крепкую, как закаленная сталь, нить, что связала их троих золотом и алым и протянулась дальше, вплавляясь в серебро Этины. И в жемчужный свет Тирен, которая была связана с Кайлом золотом и тусклым серым, как воспоминание о дороге к горе в День Звезды, когда Милия впервые почувствовала мир на кончиках невесомых крыльев. А еще был Зейт, непрестанно меняющийся, связанный с ней, Кайлом и старым Мастером Снов, над которым маячила тень, вытягиваясь куда-то за грань, и еще одна связь, дрожащая, словно не было нужной опоры, словно чего-то не хватало.

Это ощущение неправильности заставило ее повернуться к схеме, в которой Мастер Ховир расставлял большие черные кристаллы. Кайл замер у края, чуть прогнувшись вперед, словно стоял у кромки воды и боялся замочить ноги. Судя по его лицу, ему тоже что-то не нравилось. И Милия даже знала, что – кристаллы стояли неправильно.

Ховир, закончив, покинул расчерченный пол и встал рядом с Зейтом. И тогда Всезнающий, встретившись с ней взглядом, взмахом руки предложил исправить и удержал Ховира, ринувшегося защищать дело всей своей жизни.

– Четыре из формирующих дополнят круг удерживающих кристаллов, – четко проговорил Кайл, девушка чувствовала, как отзываются на звук его голоса камни. – Тройка фокусирующих станет в круг с направляющими.

Альд отлепился от стены и стал у края фигуры. Никто кроме Милии так и не пересек внешнее кольцо знака, и кристаллы она расставляла сама. Гладкие, с множеством ассиметричных граней, ни одного одинакового. Ей казалось, что они поют. Сначала нестройно, как скрипки перед концертом, когда музыканты настраивают и проверяют инструменты. Когда оба внешних круга были заполнены, Альд и Кайл переглянулись.

– Теперь мне нравится, как они звучат, – сказал лорд Волден, Кайл согласно кивнул и они шагнули в поле знака.

– Но как же, – начал Ховир.

– А теперь мы, – отозвалась Тирен и вместе с Этиной прошла вслед за мужчинами.

– И мы, – проговорил Зейт и помог слабеющему с каждым мгновением Солту занять его место во внутреннем круге.

– Я не опоздал? – донеслось от двери, и из кляксы тумана появился Сарк в вопиюще земном черном костюме тройке сияющий предвкушающей улыбкой.

Я-мы, – образ-присутствие.

Солар дернулся навстречу, поднимая руки, но Милия встала перед ним, заслоняя.

– Анжей, стой, он нужен, это… – Сарк глумливо приподнял бровь, предлагая, продолжить и не стесняться, – разрушитель основ.

Незаконченная связь нашла опору. Багровым легли нити между ней, Сарком и Соларом, темным, как старое железо, между Зейтом, Сарком и Мастером Снов.

И пока Сарк нарочито медленно шел к своему месту, раскланиваясь с присутствующими, а особенно перед лордом Волден, другие назвали себя.

– Вектор, сбывшееся, – тихо сказала Этина.

– Вектор, грядущее, – следом за ней Тирен и виновато оглянулась на приемного отца.

– Изменение, – Зейт.

– Порядок, – Солт, и голос его дрожит.

– Якорь, – говорит Альд и смотрит на нее.

Она очень близко, если протянет руку, то сможет дотянуться кончиками пальцев, но она так не сделает, потому что он уступил, и так было правильно.

– Связь, – отзывается всем существом Кайл.

– Средоточие, – произносит Милия, вторя ему.

И вместе:

– Созидание.

Эхом звучит рядом голос Альда.

Зейт поворачивается к Ховиру и Мастер Техник сдергивает запирающую печать с накопителей и выскальзывает за дверь. В зале темно, но стоящим внутри знака не нужен свет, потому что он есть внутри, согревает и связывает, позволяет звучать правильно. Первым вспыхивает внешнее кольцо, за ним еще одно. Фигура приходит в движение, и звук меняет тональность. Эхо дробит оттенки, вытягивая пространство. Третий круг – формирование – три самых старых Мастера Сойла. Они вплетают свою энергию в общее звучание, и приходит Туман, укутывает мягкой непроницаемой пленой фигуру, но не касается границ…

Устье сухого ручья и неглубокая впадина, доверху засыпанная серыми от пыли камнями, все, что осталось от озера. Внезапно пришедший ветер шевелит обтрепанный край хламиды, холодит пальцы в стоптанных сандалиях и сбрасывает серое покрывало с камней, среди которых россыпью мелкие искрящиеся камни: золотые, жемчужно-серебряные, серебристо-голубой, сверкающий радужный и темно красный. Оставив палку в пыли, старик, осторожно ступает по серой гальке и тянется к самоцветам, протестующе стонут тонкие струны, скрипят, натягиваясь, багровые жгуты, но он дотягивается и камни искры оказываются на его плоской шершавой ладони, а глаза цвета пыли смотрят и ждут, пока откроется Дверь и Он войдет и возьмет все.