Сны принцессы Лилиан

- Никаких, командир, - не оборачиваясь, хмуро бросил Растелли. Вообще никаких.

Так, допустим. "Веерка" - когда по всей планете врассыпную рассылаются зонды с данными обнаруженной аномалии, запрограммированные на поиск тождественных очагов - никогда не пользовалась особым доверием биолога Брюни. Теория вероятности - слишком коварная, ненадежная теория, чтобы брать ее с собой в космос. Зонд может промахнуться всего на пару десятков километров, это во-первых. А во-вторых, даже на Земле в одном и том же квадрате цивилизационные очаги бывают, как бы это помягче сказать, не совсем тождественными. Конечно, и веерными исследованиями нельзя пренебрегать, но...

- Сколько квадратов уже закрыты?

"Закрыты" - емкое слово. То есть предварительно исследованы по всем параметрам, результаты продублированы штрих-зондами, сведены компьютером, проанализированы, добавить нечего.

- Почти сорок процентов поверхности, командир.

Что?!..

- Что? - беззвучно и нелепо переспросил он.

Быстро. Так много успели обследовать - а он и не заметил, воюя с балластом на борту по имени Габриэл Караджани. Нет, какого черта?! Нет, как это может быть?!..

Сорок процентов поверхности - и один, ОДИН очаг цивилизации! Возможно, правда, что... Селестен бросил взгляд на крайний монитор, где сфера планеты была раскрашена синим, зеленым и коричневым - нет, из закрытых квадратов лишь несколько пришлись на океан. Одна аномалия - на тысячи квадратных километров. И веерка не дала результатов... Мистика какая-то.

Внезапно на отсек свалилась тишина - ни голосов, ни компьютерного жужжания, ни стука клавиш. Четверо ученых, полуобернувшись, смотрели на командира. На пятом кресле все еще неторопливо распрямлялась глубокая вмятина.

Теория вероятности - гнилая теория. Но она совершенно определенно кричит, что и остальные шестьдесят процентов открытых пока квадратов не добавят ничего нового в общую картину. На многочисленных встроенных мониторах по стенам отсека кружились вокруг наклонных осей виртуальные шарики - разноцветные, красивые. Природные зоны, рельеф, климатические пояса... Мы уже все знаем об этой планете. Все, что можно узнать до посадки.

Четыре пары вопросительных глаз.

- Продолжайте предварзонды! - в голосе Брюни прозвучало раздражение. Работа должна быть доведена до конца, неужели необходимо напоминать об этом?

Даже бесполезная работа.

Первым кивнул Йожеф Корн.

- Зонд три-восемь-двадцать пять, замер электромагнитного поля, квадрат К-шесть.

- Пошел.

- Зонд три-восемь-двадцать шесть...

По монитору побежали новые столбцы сведенных данных. Селестен попытался сосредоточиться на них; что-то мешало. Резко обернулся - и напоролся на непроницаемый взгляд Сингха Чакры. Ученый все еще сидел вполоборота, словно ждал дополнительного приглашения.

- В чем дело, химик Чакра?

Красавец Сингх откинул со лба густую вьющуюся прядь. Виновато улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, пожал плечами и мягко - так напоминают больному о неприятной, но неизбежной процедуре - сообщил:

- Я отключаюсь.

Селестен почему-то не сразу среагировал. Тупо смотрел, как тонкие темные пальцы легли на клавиатуру, как персональный компьютер химика мигнул и погас. И только тут заставил себя встряхнуться: что ж это происходит?! Да, в продолжении исследований мало смысла - но какая-то вероятность успеха все-таки есть... и существуют же такие вещи, как совесть ученого, правила Устава, приказ командира, в конце концов!.. Демонстративное неповиновение, бунт? Может, выражение солидарности с Караджани? Да нет, бред какой-то. Но...

Да, весело начинается собственно экспедиция...

С железом в голосе:

- Химик Чакра...

Он не договорил. Ярким холодным светом вспыхнул под самым потолком маленький монитор внутренней связи.

- Вниманию научного состава, - произнес Олег Ланский. - "Атлант" входит в посадочный режим. Сворачивайте предварзонды, ребята, и проходите в амортизационный отсек. Семь минут вам на все про все.

Черные, без зрачков и почти без белков глаза Сингха Чакры снова пересеклись со взглядом Брюни. Незаданный вопрос: теперь понятно, командир?

Теперь понятно.

* * *

- Мы успели закрыть меньше половины поверхности, - он старался держать себя в руках. - Какого черта, Алекс?

Нортон посмотрел на него тускло, словно сквозь мокрое стекло. Почему-то вспомнились его глаза в тот момент, когда...

А ведь это было всего несколько часов назад!

... командир зашел без стука в к нему, Селестену - в личный отсек-раковину, где звучала двенадцатитоновая музыка. Зашел потерянный, нуждающийся в совете - и, кстати, получил-таки его!.. И еще - совсем недавняя теплая, беспомощная улыбка, когда далекая Лиза Нортон рассказывала о внуке...

Сейчас лицо Алекса напоминало условную физиономию игрушечного солдата. Пластмасса грубой штамповки, не выражающая ничего похожего на эмоции.

- Был приказ пройти в амортизационный отсек, биолог Брюни, - бросил он. - Время истекает, сейчас "Атлант" начнет маневр. Здесь опасно находиться.