Сны в ожидании зла (СИ)

Макс постепенно становился другим. С каждым днём в нём всё сильнее раскрывались магические способности. Порой он слышал где-то в глубине души странный голос, который нашёптывал ему самые соблазнительные вещи и говорил, как он может их получить. Макс не стал авиаконструктором, зато стал музыкантом. Он был одним из лучших бас-гитаристов города. Потрясающие внешние данные, безграничный эгоизм и харизматичность быстро сделали его звездой местной рок-сцены. Он писал песни, в которых порой раскрывал свои самые сокровенные тайны. В его песнях было что-то такое, что притягивало с первого аккорда, с первого слова. Появляясь на сцене он мгновенно заводил толпу. Его многочисленные поклонницы готовы были отдаться ему по первому требованию. И он всё чаще ощущал, что в его жизни очень много тайн. Часть из них была открыта ему, но многое оставалось скрыто от него. Он чувствовал себя древней сущностью, он ощущал себя сильным и опасным хищником. Он был вампиром. Он знал, что инициация возможна, если выпить крови вампира, но он не знал, что возможны и другие пути. И так как Макс не знал, что секс может быть способом инициации, то не имел ни малейшего понятия, что Вероника стала изменяться. И самое опасное в этом было то, что её инициация была незаконной, нетрадиционной и незавершённой.

Вероника не приобрела полных способностей вампирши, но и не утратила врожденных способностей видящей. Её энергетическая структура изменилась. В прошлом Вероника могла предвидеть будущее, теперь она могла изменять его, написав лишь несколько строк. Когда Вероника читала книгу Макса, её очень удивило то, что где-то в середине повествования он решился немного написать о себе. Но разве это был рассказ о себе? Нет, это опять были темные воды. Макс со свойственной ему иронией, обращаясь к читателям, писал, что имя и фамилию они могут посмотреть на обложке книги, паспортный возраст им ничего не скажет, а истинному они всё равно не поверят. Адрес, как утверждал Макс им всё равно ни к чему, да и в жизни всё так быстро меняется, что на следующий день, он может уже проживать по другому адресу. Единственное, что им было написано правды, так это то, что живёт он в Санкт-Петербурге, и что может быть, если читателям очень сильно повезёт, то они, конечно же, встретятся. Да, Вероника уже давно поняла, что ей не скоро придётся увидеться с Александровским, потому она, пребывая в весьма мрачном расположении духа, решила бороться с этим делом типично женским способом, потому как в то время профессиональных знаний у неё ещё не было. Сменив гардероб на более солнечные цвета и вновь перекрасившись в пепельную блондинку, Вероника начала новый круг жизни.

Весной, совершенно случайно, она получила приглашение работать с одним из самых крутых культовых коллективов питерской тусовки. Это было чем-то вроде противостояния. Ведь вы понимаете, что конкуренция существует в любых сферах жизни, а уж искусство оно тоже не исключение. Предложение Александра Гудмена работать было чем-то вроде спасательного круга, для тонущей в тяжелой воде эмоций Вероники. В то время для Фадеевой вопросы «Зачем?» и «Почему?» были абсолютно равнозначны, собственно говоря, одинаково безразличны, и полностью бесполезны. Предложение Гудмена она приняла с восторгом, тем более что её работа в больнице оставляла ей море свободного времени, так почему бы его не занять музыкой? А почему бы и нет? Вопрос, с которого начинаются все приключения, проблемы и следствия, хорошо, если без последствий.

Вероника хорошо пела, ей нравилась сцена, и отношения в коллективе были то, что надо. А Майк — это была очередная попытка забыть Макса Александровского. На самом деле его звали Михаил, но Майк это как-то более подходящее имя для звезды. Творческие люди частенько или изменяют своё имя на более звучное, не выходить же на сцену Васей Пупкиным, например, или придумывают псевдонимы, как например, Гудмен, настоящая фамилия которого была, кажется, Лапик. Так вот, Майк ещё одна мегазвезда питерской рок-сцены с непомерно развитым самолюбием и чувством собственной важности, хотя до Макса в этом плане ему было далеко, был четвертым эпизодом её отчаянно-хаотичной любовной истории. Или это и, правда, была Любовь? Может быть, тогда она и была таковой, но время подправило эпитеты, изменило описания, и это чувство с большой буквы почему-то переросло в абсолютно здоровый пофигизм, правда, без заглавной буквы в начале. А жаль.