Сны в ожидании зла (СИ)

Следующий ход они ждали недолго. Макс позвонил Алисе в день рождения и предложил куда-нибудь сходить. Для Алисы это было очень кстати, так как очень хотелось вырваться из дома. Она согласилась, предложив пойти в японский ресторан находившийся неподалеку от метро. Макс, поворчав, что он не любит японскую кухню, согласился. Через тридцать минут они сидели за столиком, и Алиса выбирала все самое-самое. Выяснилось, что Макс не любит рыбу ни в каких её проявлениях, и Алиса восприняла поход в японский ресторан, как свою ещё одну маленькую победу. О чем они только не говорили. Вернее, Макс говорил, говорил, говорил, а Алисе оставалось только слушать. Он рассказывал о себе, что-то из прошлого, какие-то истории из настоящего и планы на будущее. Сидя напротив него, Алиса все больше понимала невозможность Вероники завершить прошлое, закрыть дверь, и никогда не открывать. Макс был воплощением всех возможных фантазий и желаний — хорошо сложенный, крепкий мужчина, можно сказать в самом расцвете сил. «Ага, сколько ему лет-то? Если поверить теории Ольги, то расцвет этот был очень-очень давно. Но он хорош собой, а какой у него сексуальный голос», — думала Гончарова. Алиса слушала и слушала, голос был настолько притягателен, что, слушая его, Алиса погружалась все глубже и глубже в транс. Она готова была идти на Зов. И она слышала и шла. Голос обволакивал, убаюкивал, завораживал. Глаза Макса казались очень странными. Первый раз она подумала, что они серого цвета, теперь ей почудилось, что они зеленовато-серые, а Вероника утверждала, что у Макса Александровского глаза желто-зеленые или даже желтые. Помниться у неё даже были стихи, так и начинающиеся: «а у друга моего желтые глаза…» А впрочем, какая разница какого цвета? Да хоть фиолетовые! Алиса чувствовала, что теряет способность критично мыслить, что она поддается этим странным и очень опасным чарам.

Вдруг в глубинах сознания промелькнула мысль-воспоминание. Она будто услышала, как Вероника повторяет ей снова и снова: будь осторожна. Он может быть очень разным и так легко попасть под его влияние. Он и, правда, опасен. Помни.

«Да, надо быть осторожной, — подумала какая-то её часть, наверное, более разумная. — Разговор уже почти подошел к той границе, за которой возможно лишь более близкое общение, а если не возможно, то тогда надо завершать приятную беседу». Алиса спросила:

— Так, и когда концерт?

— Да, вот вроде намечается в конце апреля.

— Хотелось бы послушать тебя живьем.

— Так какие проблемы? Приходи.

— А я ещё подумаю, так как мне надо с графиком работы определиться, согласовать, все такое, да и ещё у меня же учеба. Сессия скоро, готовиться надо. Так что я с удовольствием, конечно, только пока не знаю, получиться ли. А что там у вас будет-то?

Макс увлеченно стал рассказывать о своем творчестве, и Алиса с облегчением вздохнула — никакого секса сегодня. Аллилуйя!

Из ресторана они вышли достаточно поздно. Макс осведомился, не пригласит ли его Алиса сегодня домой, так сказать, для продолжения банкета? Изобразив на лице глубокомысленную задумчивость, Алиса ответила категоричным отказом. Она решила, что и после концерта она тоже скажет «нет». А вот когда будет нужно, когда она решит, что пора сменить цели общения, тогда она скажет «да».

Через несколько дней Вероника и Алиса сидели в «Кронверке». Гончарова заказала, как обычно, «американо», а Вероника, не пившая в последнее время кофе, так как завода и так хватало, пила зеленый чай с мятой. На маленьком круглом столике скучковались уже несколько пустых грязных чашек, пакетики с сахаром, пепельница, табак и машинка для закрутки папиросок, и все это оттеснял к краю ноутбук. Когда Вероника стала тормошить Алису с книгой, то Гончарова ответила очень просто:

— Не пишется. Все остановилось. Кстати, какие там мои главы?

— Твои? Так, третью я закончила, четвертая и так была моя, значит, тебе остается пятая. Про все события до концерта, если ты помнишь.

— Да, напишу я, напишу. Просто нет у меня вдохновения. И все тут. Сказка тоже не пишется. Понимаешь? Я не могу сесть и писать.

— Элис, так мы никогда не закончим книгу.

— Не надо никуда торопиться, — заворчала Алиса, — ты же мне сама говорила, что главное не делать ничего. Ведь так?

Когда-то давно Вероника рассказала Алисе об этой чудесной фразе, встречавшейся ей в различных мистических книгах. Смысл был очень прост. Надо спокойно давать события происходить. Просто быть. Ничего больше. Никаких активных действий, никакого насилия. Другое дело, что когда эту фразу Вероника слышала от Гончаровой, она готова была взорваться. И частенько взрывалась, особенно, если речь шла о совместном творчестве.

— Элис, почему тормозишь?

— Я не торможу. Ты что садишься и пишешь?

— Ну да, сажусь и начинаю писать историю. Постепенно она начинает раскручиваться. Если ничего не приходит в голову, то тогда я просто редактирую то, что уже написано, но я это делаю каждый день. Мы должны к осени закончить.

— Закончим. Все будет нормально.