Сны за полночь

– Я постараюсь, – вздрагивая, еле слышно отозвалась девушка.

Перед тем, как приступить к ужину, Люда извинилась перед Удаловым и остальными. Огонь, как первобытное напоминание о начале времён, подбадривал Ларису и, всматриваясь в центр живого света, она чувствовала, что в город уже не вернётся прежней.

Ночью Лариса вновь проснулась. На этот раз она сдержала крик, рвавшийся из недр её тёмного мрачного сна, суть которого она опять-таки не смогла запомнить. Он стёрся тут же, как дворники сметают потоки дождя с лобового стекла машины, оставляя разводы. Кратчайшие мгновения, ощущения страха и бегства от чего-то далёкого и ужасающего, вымазанные мрачными красками – всё, что чувствовала девушка. Голова раскалывалась, боль стала настолько нестерпима, что одновременно с ней подкатила волна тошноты, и Лариса поспешно выползла из спального мешка, покинув палатку. Добежать удалось до ближайшей сосны, где её обильно прочистило.

«Может, я заболела? Подхватила какую-нибудь инфекцию?» – размышляла она, отпивая воды из чашки, благо вёдра с родниковой водой и укрытые брезентом, стояли неподалёку.

Голову потихоньку стало отпускать, и девушка вернулась на своё спальное место, где скоро забылась беспокойным сном.

Следующий день прошёл без эксцессов, Люда вела себя скромно и послушно, беря пример с подруги. Вчерашняя трёпка и одинокие размышления в лесу, вероятно, вылились в определённые выводы. Дежурной вызвалась остаться Лариса, она с радостью это сделала, после ночного кошмара слабость и недомогание ещё ощущались, но девушка предпочла скрыть самочувствие от остальных, дабы не обременять коллег своими проблемами. А ещё она была рада на сутки отсрочить поход к Вратам, верхушки которых плотоядно взирали на неё поверх соснового леса.

Когда товарищи по лагерю удалились к каменной гряде, Лариса решила спуститься вниз. Она быстро разыскала спуск, о котором подробно поведал Сергей, узкий, но вполне безопасный путь меж валунов, служивших надёжной опорой и выпиравших в вертикальной стене обрыва, даже понравилась девушке. Флажок был виден отчётливо, но торопиться к нему не хотелось. Сперва Лариса подошла к безудержно спешившей Суне, от воды поднималась приятная волна свежести и прохлады. Хоть солнце ещё и не разошлось в полную силу, духота, скрупулёзно хранимая лесом, уже начинала раздражать, да и к тому же, здесь не было видно этих невыносимо тягостных каменных монолитов, от которых не могли укрыть даже самые высоченные деревья.

Лариса зачерпнула в ладони воды и с наслаждением плеснула её в лицо. Ледяная бодрость тут же сняла остатки ночной вялости. Как одержимая, девушка черпала и выплёскивала на себя живительную влагу гудящих быстрокрылых вод. Она не заметила, как смех и крик радости вырывались на свободу, унося тревогу. Беззаботность накрыла её с головы до ног, она скинула одежду и, ступив по колено в Суну, обтирала тело водой, ещё сильнее вскрикивая от удовольствия и чувствуя, как свежая прохлада проникает в поры кожи. Купаться Лариса не решилась, это было чистым безумием – течение поверх скользких камней так и норовило сбить с ног и утащить в таинственном направлении, куда стремительно бежали воды.

«Живая вода! Живая вода!» – так окрестила Суну благодарная девушка.

После обсохнув и натянув одежду, она наполнила вёдра родниковой водой, и уже поднимаясь по вертикальной тропинке, на середине подъёма вдруг поймала себя на странной мысли.

«Запахи. Лес кишит ими. Сосны, травы, насекомые, земля. Даже вода в реке и та пахнет».

Она остановилась от назойливой, как комар, навязчивой мысли, что что-то упускает из виду. Что-то так настойчиво тревожило её сознание, что-то лежало прямо перед глазами на ладони. Но что? Что так встревожило её только что?

«Они не пахнут!» – Молния полыхнула в мозгу. – «Эти проклятые Врата и земля вокруг них не пахнут! Я же сразу это почувствовала, но у меня так разболелась голова, что я пропустила это мимо и задвинула глубоко и на потом. Даже пыль не имеет запаха! Это мне не нравится, совсем не нравится!».

Речная вода оказалась и впрямь животворной, открыв, наконец, источник навязчивой тревоги, не отступавшей от Ларисы с первого дня на этом плато.

Однако поднимать панику и предаваться мрачным думам девушка не спешила, она отдалась дневным заботам лагерного быта, быстро увязнув в уборке палатки и вокруг кострища, готовке обеда, а потом её хоть и ненадолго сморил-таки сон.

Остаток дня Лариса скоротала над изучением отснятого материала, она тщательно просматривала каждый кадр снимков и раза четыре промотала видеоролики.

У костра вечером Удалов и Мицкевич радостно делились новыми открытиями исследования, Сергей их поддерживал в дебатах. Похоже, эта экспедиция снимала его внутренние барьеры стеснительности и робости, парнишка мужал и обещал по окончании срока перерасти в уверенного молодого человека с твёрдой целью в жизни.