Сны за полночь

Дети шли по разным витиеватым тропинкам, заходя глубже в лес, Мария плелась в конце их шествия и неспроста: она тайком выуживала камешки из мешочка, что болтался на поясе, и кидала их на землю. Эти маленькие белые ориентиры должны были стать спасением для путников и привести их обратно домой. Но только двоих путников.

Дом показался впереди и он не насторожил Генриетту, отнюдь, она первой подбежала к этой лачужке и оббежала её кругом, призывая сделать подобное и близнецов. Компанию составил старшей сестре только слабохарактерный Иоганн. Он забыл на мгновение об истинной цели их прибытия сюда. Да, мальчик был в курсе, что должно было произойти, он даже пытался робко протестовать и отговорить маму и сестру от задуманного, ведь хоть он и был малохольным, но любил Генриетту, за что его недолюбливали мать и родная сестра.

Именно ему отводилась подлая и гнусная роль во всём этом спектакле, он предложил заглянуть и войти внутрь старого дома. Генриетта, шутя и смеясь, отворила тяжелую дверь со скрипучими ржавыми петлями, и первая вошла в сумрачное пыльное помещение дома.

И вот тут-то дверь снаружи захлопнулась, как дверца в клетке. Девушка, ещё не понимая, что происходит, смеясь, позвала брата с сестрой, думая, что всё это детские проказы и шутки. Но потом до её слуха дошел неприятный звук, дверь снаружи подпирали чем-то тяжелым. Генриетта попыталась открыть свою темницу, но заслон не поддался, тогда красавица принялась молотить по двери и звать близнецов, считая, что скверная шутка затянулась.

Но в ответ ей была тишина. Подперев дверь тяжёлым куском дерева, которое когда-то расщепила меткая молния, дети тут же бросились прочь, убедившись, что пленница не сможет выбраться сама самостоятельно. Они бежали по тропинкам, отмеченным белыми камешками, а Мария подбирала каждый в мешок для пущей верности. Если бы Генриетте удалось выбраться из лесной хижины, то домой дороги она уж точно бы не нашла. Представляете, какой злодейкой была эта девочка в десять лет!

Когда близнецы вернулись домой, то на расспросы отца, где их старшая сестра, ответ был таков – они втроём пошли в западную сторону леса, на них напал огромный медведь, и пришлось бежать в разные стороны. Мария и Иоганн вскорости встретились, а вот Генриетта отстала. Они кричали, звали её, а после решили идти за помощью взрослых. Каковы маленькие лгуны! Как вам?

Уильям Вильд тут же организовал с друзьями и старшим братом Петром группу, и они отправились в западную часть леса, противоположную той, где в данный момент в ловушке пребывала его старшая дочь.

Генриетта до наступления темноты стучала в дверь и взывала о помощи, надеясь на чудо. Если бы в лачуге были окна, то она бы их выбила, уж будьте в этом уверены. Но дом был без единого оконца.

Вечером она сдалась и, прислонившись к двери спиной, сидела, сжавшись в комочек, и плача от отчаяния. Только здесь, в этой затерявшейся в лесной чаще избушке девушка наконец-то прозрела и увидела всю подноготную своих родственников. Сидя в грязи и многолетней накопившейся пыли, Генриетта вспомнила, с каким взглядом сестра смотрела на её новое платье. Тогда девушка была ослеплена счастливым моментом, но теперь она трезво осознала всю едкую зависть в глазах десятилетней девочки. И вспомнила она мимолетом уловленные недобрые переглядки меж мачехой и Марией, и кислую физиономию брата, словно барана, обречённого на заклание. Теперь всё сошлось, и картина была ясной, но, увы, безрадостной.

И тогда вернулось к Генриетте из забвения истинное её имя, и, вспомнив, воззвала она в темноте к лесной ведьме, выкрикивая имя той.

«О, матерь моя первая и единственная! Услышь дочь свою, узри слёзы её! О, лучезарная Кия, приди к дочери своей, имя которой Миа, дабы помочь ей, дабы свершить справедливость».

Зашумел лес, поднялись все птицы в небо, хоть и темно было, закричали все лесные твари, закачались деревья, пропуская ту, кого призвала Генриетта. Осветилась лачуга сквозь щели светом невыразимо ярким и отворилась дверь, выпуская на волю пленницу. На пороге ждала Миу её вечно молодая мать, которая с нежностью и любовью приняла дочь в объятия.

«Что случилось, Миа? Кто посмел так обойтись с тобой? Кто посягнул на жизнь дочери лесной колдуньи?!» – вопрошала обеспокоенная Кия, грозно вскинув брови.

«Это братец с сестрицей мои, они обманом заманили меня в этот брошенный дом, чтобы избавиться от меня», – отвечала, всхлипывая в объятиях матери, Миа.

«Да как они посмели?! Ещё дети, но уже отравлены желчью и злобой, как взрослые. Не могли они сами. Кто-то их надоумил. Может Уильям, твой отец? Я помню, как он трусил и не хотел тебя брать в свой дом», – негодовала лесная колдунья.

«Нет, матушка, отец меня любит, пожалуй, даже больше остальных детей. Он всегда ко мне добр и ласков. Брат и сестра, возможно, возревновали его ко мне немного», – защищала отца девушка.