Со дна и до самого края

Разговор с психотерапевтом продолжался уже целый час, и казалось, он не собирался прекращаться. Наталья Борисовна с неподдельным интересом вслушивалась в каждое слово пациента и неустанно делала пометки, которыми всё больше заполнялся журнал. Саша всё чаще смотрел на часы, стоявшие прямо перед глазами на средней полке шкафа и ждал, пока женщина закончит сеанс, сославшись на иные заботы, но этого не происходило. Она лишь сильнее и глубже желала проникнуть в историю, которая, казалась ей довольно интересной, видела, как Саша с искренней радостью и такой же грустью говорил обо всём, особенно об отношениях с человеком, к которому так сильно привязался. Встреча с ним изменила его жизнь, превратив во что-то лучшее, непредсказуемое, желанное, сотворившее новое на месте давно разрушенного старого. Из разговора, женщина поняла, насколько сильны эмоции от пережитых событий. Нахлынувшие воспоминания заставили биться сердце в бешеном ритме, словно юноша вновь и вновь переживал события, по — новому вглядываясь в каждую деталь, закоулок истины, не забывая, даже самую незначительную мелочь. Он рассказывал всё, слишком сильно надеясь, что этих мгновений станет больше, как только выпишется из больницы и вернётся к прежней новой жизни.

— Это весьма любопытно, — заметила Наталья Борисовна, когда Саша закончил рассказ, но не историю, которая только начиналась. — Скажите, что чувствуете после того, как окунулись в воспоминания четырёхлетней давности?

— Дежавю, — устало поглядел в пол он.

— Поясните? — попросила она, желая услышать объяснения из уст пациента. Было важно знать, как он относился ко всему, даже не смотря на прочтённые эмоции по лицу.

— Понимаете, моя жизнь тянулась безрадостно, — продолжил Саша, набравшись сил и приподняв голову. — Я смотрел на мир через пару розовых очков, если так можно сказать. Хотя, наверное, их было две, — быстро добавил он, — я имею ввиду, что всё вокруг выглядело не так. Я, словно ребёнок, ждал от жизни сказки и, даже несмотря на то, что всегда получал лишь суровый быт, всё же, жил мечтами. Может, так и сейчас. Возможно, вы скажете, это неправильно, но я так не считаю. Просто, так проще пережить муки бессилия. Ты живёшь, хочешь лучшего, идёшь к цели, но не получаешь ничего, приходиться принимать то, что есть, хоть это и становится, порой, невыносимым…

— Перейдите, пожалуйста, к сути, — перебил психотерапевт, когда заметил погружение в фантазии своего пациента. Это отвлекло от того, к чему ведётся беседа.

— За два года до знакомства с Димой, я потерял троих друзей в автокатастрофе, — побледнел Саша, вспомнив то, что продолжало мучить его, даже по прошествии многих лет.

— Этого нет в вашем деле! — удивилась женщина, на всякий случай, пролистав имевшиеся материалы.

— Вы обо мне ничего не узнаете, пока я сам этого не захочу, — слегка самоуверенно, но в то же время, травмировано поведал он. — Кстати, говоря, об этом, раз уж в вашем деле этого нет, значит, мама не причастна к заточению в психушку, — в раздумьях выдал он, сузив круг подозреваемых. — Только она знала, больше никто.

— Что же произошло? — настояла Наталья Борисовна, стараясь вести себя спокойно, не показывая своего истинного интереса к делу, отдалённого от простого лечения пациента.

— То же, что и с Димой, — вдохнул поглубже Саша, вновь обратив внимание на фотографию, не дававшую покоя. — Автокатастрофа. Было лето. Как сейчас помню, друзья позвали махнуть к озеру, но я в последний миг отказался. К вечеру узнал, что они заживо сгорели в машине, столкнувшейся с грузовиком. Водитель был пьян, его больше интересовала бутылка, нежели дорога. С того момента я как бы замкнулся, почти перестал выходить на улицу, испортил отношения с друзьями. Наверное, боялся потерять их так же, чувствовал, будто виновен в их смерти. Кто-то считал, что я вместе с ними должен был сгореть…

— И когда перед вашими глазами произошла авария…

— Я вспомнил друзей, хоть и не понимал этого тогда.

— Вы делали то, что не сделали для них? — тихим проникновенным голосом заговорила женщина, постаравшись заставить его открыть душу, но так, чтобы желание было его собственным.

— Я хотел убежать, но…

— Не сделали этого, — закончила фразу Наталья Борисовна.

— И я рад, — вдруг улыбнулся Саша. — Потому что смог обрести близкого человека, даже не одного…

— Поговорим о Диме, — поспешила направить она Сашу в нужное для себя русло. — С его появлением вам удалось вспомнить, что значит жить. Верно? Но почему? Что в нём такого особенного? Или это просто трагическое обстоятельство.

— Не знаю, — приподняв плечи вверх, сказал юноша. — Дима показал мне то, о чём я мечтал.

— Речь о биатлоне, дружбе либо в чём-то ещё?

Психотерапевт не заметила, как начала давить на Сашу и с каждым новым вопросом, он чувствовал, что становится тяжело: дыхание участилось, лёгкое головокружение размыло картинку происходившего, нахлынул сон.