Со дна и до самого края

— Это чувство слишком сложно объяснить словами, его нужно испытать. Я не знаю, что именно заставило меня привязаться к Диме. Так случилось. Может, это должно было произойти. Я встретил понимающего друга. Пусть и не сразу. К тому же, я верил в него, когда многие другие поставили крест. Мне знакомо это. Хотя бы один раз вера помогла…

Не договорив, перед глазами Саши всё помутнело. Он слышал, как Наталья Борисовна пыталась привести его в чувства, водила указательным пальцем, пытаясь уловить реакцию зрачков в нужном направлении, но всё бес толку. Юноша терял сознание, видя перед собой черневшие точки, заполонившие обзор. В какой-то момент помимо звуков больше ничего вокруг не ощущалось, а после — и вовсе тишина…

Женщина осталась в кабинете одна. Сидя за столом и перечитывая написанные заметки, она вдруг обратила внимание на фотографию, которая так приглянулась Саше. Подойдя к шкафу и проведя взглядом по изображению, на котором была она и ещё один важный сердцу человек, Наталья Борисовна наполнилась уверенностью, вспомнив, зачем находилась здесь и почему так настойчиво пыталась узнать правду, спрятанную где-то в подсознании своего пациента. Насладившись мимолётным воспоминанием, связанным с глянцевой картинкой в рамке, она открыла шуфлядку и глубоко внутри спрятала её, усердно накрыв многочисленными папками и безделушками, попавшимися под руку. Женщина посчитала, что таким образом Саша не будет отвлекаться и скорее расскажет всё, что ей необходимо.

Санкт — Петербург. Несколькими годами ранее…

Кировский районный суд рассматривал дело об аварии с участием мужа Светланы Викторовны Аргадиян в полдень. Выписавшись из больницы и получив напутствующие слова от главврача, которому судьба парня оказалась совсем не безразличной, Дима приехал на такси к входу. Ни Саши, ни его матери Ольги Ивановны, пообещавшей поддержать сына на слушании, вызывающем только лютую, ненависть к истице, пока не было. Поглядев на часы и обратив внимание на то, что осталось всего десять минут до начала, он немного заволновался и набрал номер телефона. В ответ услышав только гудки, повторил несколько раз попытку, но не получив желанного ответа, неспешно обошёл декоративный стальной заборчик, отделявший проезжую часть от пешеходной и, ещё раз взглянув по обе стороны улицы, вошёл внутрь. Довольно узкий коридорчик, проходивший вдоль всего здания, был заполнен людьми, преимущественно пожилыми, но попадалась и молодёжь. Увидев Диму, остановившегося в дверях, оживлённая беседа нарушилась. Десятки незнакомых глаз уставились на него полных осуждения, будто перед ними предстал самый настоящий убийца, стремившийся избежать наказания. Не стоя на месте, молодой человек вошёл в толпу, постаравшись не обращать на них внимания, чего сделать оказалось тяжелее, нежели сказать. Некоторые пожилые женщины едва ли не рвались плюнуть в лицо, посчитав своё поведение абсолютно правильным, тогда как молодые, могли и ударить. Им определённо внушили что-то, что заставило вести себя подобным образом и человек, сделавший это, мог быть только один.

— Дима, — сквозь толпу ненавидящих людей, услышал он знакомый голос. — Расступитесь.

— Откуда их столько? — не понимал Дима.

— Не обращай внимания. Психологическая атака всегда идёт на пользу тому, кто её затеял, — объяснил Саша, ожидая, пока его «друг» невредимым проберётся через толпу. — Но всегда можно обратить её против затеявшего, — после добавил он.

— Вдова подготовилась, — не смог не заметить Малышкин, почувствовав на себе, как истина может затеряться в просторах сознания толпы, верящей любому трогательно сказанному слову этой женщины.

— Ты прав. Слышал бы ты, как она рассказывала этим людям о своём горе: о потере преданного мужа, любящего отца для своих дочек, оставшихся теперь без него.… Если бы я был домохозяйкой, глядящей отечественное двухсот серийное «мыло», тоже мог поверить. Но, к её несчастью, я знаю, что там произошло и лишь поэтому, хочется громко засмеяться людям в лицо. Они верят всему, поэтому мы так живём.

— Мне не хочется смеяться, — сказал, как отрезал Дима, пройдя по коридору.

— Но я тоже не смеюсь.

— Я звонил тебе, думал, ты уже не приедешь.

Саша достал из кармана телефон и заметил, что он отключился.

— Прости. Разрядился, но у меня есть этому оправдание.

— Оправдание? — не понял он, но как только показался кабинет, где пройдёт слушание, Диме больше не пришлось задавать вопросов, по крайней мере, первые несколько минут, потому как на суде он не будет один. Друзья из родного Соснового Бора, члены юниорской команды по биатлону пришли поддержать его. Это то, что ему было нужно.

— Откуда они все здесь? — удивился он, обнявшись с каждым.

— Тебе было одиноко весь прошлый месяц, а я совсем чужой человек, чтобы создать необходимую психологическую поддержку в зале суда, поэтому, последние два дня сидел на телефоне и вызванивал всех, кого только нашёл в твоей телефонной книжке. За этой дверью тебе нужно выглядеть уверенно, потому что эта дрянь…