Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825

После ж вышеупомянутых Мировичем с офицерами говоренных речей он, Мирович, подошед к мертвому телу и поцеловал руку и ногу оного, приказал солдатам то тело на случившуюся в той казарме кровать положа нести. А вынесши из казармы и перенеся чрез канальный переход, поставили. И некоторые солдаты из команды его, Мировича, говорили ему, Мировичу, что не прикажет ли он тех двух офицеров взять под караул, но он не приказал, уверяя их, что они-де и так не уйдут. А потом паки оное тело с кроватью подняв, при превождении его, Мировича, и всей тогда в расстройке находящейся команды напереди несли, где и капитан Власьев был веден.

По приходе же к фронтовому месту приказал он, Мирович, то мертвое тело поставить пред фронт и велел команде построиться в четыре шеренги. А по постановлении сказал он, Мирович, перед всею командою, что «теперь отдам последний долг своего офицерства». Для чего и велел бить утренний побудок. И пробивше оный, в честь мертвого тела приказал всей команде сделать на караул и бить полный поход, при чем и сам салютовал. А потом, подошед к мертвому телу, поцеловав оного руку, сказал всем: «Вот, господа, наш государь Иоанн Антонович, и теперь мы не столь счастливы, как бессчастны. А всех больше за то я претерплю, а вы не виноваты и не ведали, что я хотел делать. И я уже за всех вас буду ответствовать и все мучения на себе сносить!» В чем и вся команда, и прочие при том в близости бывшие самое ж то показали.

И потом все три передние шеренги людей, и проходя четвертую, целовал, а как стал доходить к последним той шеренги людям, то сзади подошед к нему капрал Миронов взялся за его шпагу, которому он препятствовал, и сказал, чтоб сам комендант пришел взять оную от него.

Однако ж Миронов, на то не взирая, с помощью других солдат тое шпагу снял, а комендант, подошедши, сорвав с него знак, отдал под караул при фронте. Где оный содержался до прибытия Смоленского пехотного полку господина полковника Римского-Корсакова, по которого при самом арестовании Мировича, и как комендант тем посредством из-под караула свободным быть стал, послан был нарочный.

А как оный полковник того ж полка с секунд-майором Кудрявым, прибыв в крепость, подходил к фронтовому месту, то он, Мирович, сказал ему, что, может, он не видывал живого Ивана Антоновича, так ныне мертвого увидит, который-де теперь не телом, а духом кланяется ему. Но он, полковник, не останавливаясь нимало и не учиня на то никакого ответа, прошел прямо к коменданту, которых речей, окроме канцеляриста Кондратья Михайлова, ни от кого по ответам не показано. А оный канцелярист токмо следующие от него, Мировича, во время прихода полковника Римского-Корсакова возражения слышал, что вот-де сей лежит, показывая на мертвое тело, «наш государь Иван Антонович, которого я желал, но не получил!». А в прочем обо всем в том происхождении вся команда объявила в сходственность его, Мировича, показания.

По воспоследующей посредством арестования подпоручика Мировича в крепости Шлиссельбургской тишины и спокойствия прибыли с форштадта на секурс крепости на щерботе и одной лодке гарнизонной команды поручик Васильев и прапорщик Жеглов со оружейною всего в двадцати трех человеках состоящею командою по поводу слышанной ими происходящей в той крепости пальбы в сходственность имевших пред сим и от времени до времени подтвержденных от коменданта письменных приказов, чтоб на всякий случай тревоги находившиеся за рекою по квартерам команды, вооружившись, в крепость сбирались. Но как по прибытии оных уже бывшее смятение совершенно окончилось, то, по справедливому на караульную Смоленского полку команду сумнению, комендантом оная гарнизонная команда оставлена и для лучшем безопасности особым пикетом расставлена была.

А как из чинимых всей Смоленского пехотного полку караульной, как фрунтовой, так и пожарной, не меньше ж крепостной артиллерийской команды и прочих чинов по допросам ответам оказывается, что не все одним духом наполненными, ниже единогласными состояли (и одни перед другими, как по предварительному от Мировича подговору и соглашению в знании действительно находились, так и другие, хотя без всякого о намерении сведения, но по прочтении Мировичем лжесоставного указа к исполнению злого его намерения отлично усердными изъявлялись; некоторые ж, однако, к повеленному им, Мировичем, с принуждения и поневоле приступить долженствовали, яко же еще и такие, кои никакого в том действительного участия, как только невольным зрением и слышанием всего происходимого, не имели) того для, из порознь чинимых ответов по важности вин следующим образом различены, а именно: