Со смертью наперегонки

– Итак, чужестранец снова в строю! – задорно объявил Магриус, потирая руки. – Дамы и господа, бой продолжается!

Зрители отозвались восторженным ревом. На лицах – азарт, глаза не отрываются от бойцов: в конце концов, цыгане приезжают нечасто и бои, где кровь и сломанные кости, устраивают не каждый раз.

Он посмотрел на Бориса и сказал уже тише, чтобы слышал только он:

– Не калечь. Он знакомый Тамиры. И так уже отделал будь здоров. Бей так, чтобы парень ушел, а не его унесли.

Борис и Страг принялись медленно кружить вокруг друг друга. Поединщик не сводит с противника глаз. Борис тоже буравит его взглядом. Неумело обрезанные волосы, щетина, бледноватая кожа – то ли болен, то ли от природы слаб. Странные, немного заостренные и чуть оттопыренные уши. Да еще плечо перевязано. Зачем он вообще полез драться?

Взгляд Страга спокоен, суров. У Бориса шевельнулось странное предчувствие. Казалось, этот парень, которого он поначалу бил, просто притворялся, а теперь выжидает, чтобы размазать его по земле.

Борис невольно подумал, что дерется в цирке уже пару лет, нечасто, но зато бои зрелищные. Он превосходит противников ростом и весом. Поднимает тяжести, укрепляет и накачивает мышцы. Но никогда особо не развивает бойцовские навыки, не тренирует реакцию. Дерется как придется, просто выигрывая за счет природных физических данных. Он никогда не забивал человека до смерти. Вырубал напрочь – да, но не убивал. А вот взгляд этого парня как раз говорит, что тот не боится никому проломить череп. Ясно, что он не раз дрался насмерть.

Борис ощутил легкий укол неуверенности, но принялся гнать его от себя. Неуверенность переросла в страх. Он не мог отвести взгляд от зеленых глаз Страга, которые вдруг начали оказывать гипнотический эффект. Как кролик и удав, мелькнуло у Бориса.

Он бросился вперед с намерением атаковать, сбить противника с толку, а себе – вернуть чувство уверенности.

Страг увернулся. Борис выбросил кулак вперед и опять ударил в воздух.

Неожиданно Страг нырнул под руку, на миг исчез и появился слева. Борис задохнулся от удара в бок. Кулак поединщика метнулся в лицо. В нос будто ударили молотом, по губам потекло горячее, соленое. От следующего удара перед глазами поплыло, цыган рухнул на землю.

Глава 11

Внутри шатер Тамиры выглядел непритязательно. Разборная кровать аккуратно застелена лоскутным покрывалом. На полу небольшой коврик. Слева – зеркало в человеческий рост в деревянной раме. В нее кое-где вставлены полевые цветы. В центре – стол с миской свежевымытых фруктов и кувшином воды. Тут яблоки, персики, гроздья винограда. Яблоки спелые. Так и просятся в рот, чтобы от укуса тут же брызнул сладкий сок.

Тамира указала Страгу на стул. Сама села у окна. Теперь между ними был стол. Девушка положила в рот пару виноградин.

– Давненько не виделись, Страг, – сказала Тамира, вынимая из кармана колоду карт и начиная их тасовать. – Как ты жил все эти годы? Смотрю, из цирка ты ушел.

– Жил как придется, – ответил поединщик, – но, как видишь, живой. У Ковмака все просто – либо выживешь, либо умрешь. А из цирка ушел, да.

Он чувствовал в воздухе напряженность. Ее не мог снять ни облик сидевшей перед ним подруги детства, ни приятный сладковатый аромат ее духов. Более того, поединщик заметил, что девушка тоже испытывает напряжение.

– Что с плечом? Ты ранен?

– Есть такое. Нет ли у тебя лечебной мази?

Девушка не ответила.

– Зачем ты искал меня, Страг? – спросила она напрямик. – Ради нашей встречи ты ввязался в драку с моими. Избил Бориса. Хорошо, что у наших есть понятие чести, а не то тебя бы уже пырнули ножом в толпе!

– Просто хотел тебя увидеть.

– Не надо. Я видела в толпе рыжеволосую женщину. Она смотрела на тебя, как мать на непутевого сына. – Цыганка смотрела испытующе, ожидая ответ.

Поединщик развел руками.

– В нашу последнюю встречу ты нагадала путешествие, которое изменит мне жизнь. Похоже, это произошло. Расскажи, что меня ждет.

– Я не единственная цыганка, которая умеет гадать.

– Да, но тебе я верю. И ты оказалась рядом. Мне сейчас недосуг искать других гадалок, гвоздь мне в пятку!

Полог шатра резко поднялся. Вошел седой цыган, которого поединщик видел перед боем. Тот, чьего внука он вырубил. Глянув косо на Страга, старик начал быстро говорить Тамире на непонятном языке. Он только понял два слова: Тамира и Карбат. Дед говорил громко, брызгал слюной, жестикулировал, время от времени злобно глядя на Страга. Все время тыкал пальцем в его сторону, словно надеялся пробить дыру.

Тамира кивнула, вновь перешла на понятный поединщику язык.

– Хорошо, Карбат.

Старик метнул взгляд на чужестранца и вышел. На лице – презрение и ненависть.

– Что он хотел? – спросил поединщик.

– Чтобы тебя через полчаса тут не было. Он сказал, что я позорю весь табор, что привела тебя. Если не уйдешь сам, тебя вынесут.

Страг понимающе кивнул.

– Я не хочу неприятностей. Полчаса вполне хватит.

Девушка встала, подошла к зеркалу, потом задумчиво отошла к противоположной стене. Потом вспомнила про гостя.

– Значит, ты уже отправился в путешествие?