Со старым годом!

Страшно. Словно в ночном лесу. Любой человек боится черного леса и не может объяснить почему. Грабителей нет в этом лесу. Волки давно перевелись. Леших и привидений не бывает. Но страшно. Это, наверно, самое древнее из чувств, сохранившихся в человеке с тех времен, когда лес был смертельно опасен, ночами по нему бродили пещерные волки и тигры, а человек был перед ним беззащитен.

Но ведь лес кончается. Из него можно убежать. И там, за краем леса, обязательно будет деревня или просто домик, в котором живут люди. А здесь?

...Скамейки отлетали назад, как столбы за окнами поезда. Егор поскользнулся, чуть не упал, выбегая на мокрую мостовую, - он бежал к метро, словно там должна была быть какая-то избушка, должен кончиться лес. От того, что в городе не было ни единого звука, ни крика птицы, ни звона трамвая, ни далекого гудка, - звук, топот, грохот шагов Егора заполняли истосковавшийся по звукам воздух, который пережевывал их, смаковал, выпускал наружу, гонял над крышами, дробил на части и снова кидал в уши Егору. Егор замедлил шаги, старался идти тише, но ничего из этого не вышло - воздух чутко прислушивался и не упускал ни единого звука.

Деревья и кусты вокруг метро ?Университет? тоже исчезли, оставив темную землю, полоски асфальта и окруженную киосками асфальтовую площадку. Киоски нарушили безжизненность города, и Егор поспешил к ним, вспоминая на бегу, что раньше было в ближнем из них. Мороженое? Правильно, мороженое. Странно, что совсем не хочется есть... Киоск был пуст, словно приготовлен к ремонту.

В следующем, цветочном, стояла пустая ваза, в журнальном висели выцветшие бумажки и старый номер журнала ?Пчеловодство?, внутри киоска было темно, свет не достигал туда, и можно было только угадывать, что в глубине - вороха бумаги, неразобранные стопки газет. В кондитерском обнаружилась полуоткрытая коробка из-под круглого торта, совсем пустая, даже без крошек, с жирным темным пятном от крема на стенке.

Как удалось некоторым случайным вещам вывалиться из потока времени и очутиться в этой пустоте? Кто последним держал в руке эту коробку?

Егор стоял, разглядывая коробку, как загадку, которую требовалось решить, и от этого зависело, перейдет ли он в следующий класс... И тут он услышал далекие четкие шаги - они доносились со стороны проспекта, оттуда, где заворачивались кольцом трамвайные пути.

Егор не испугался этих шагов, но и не испытал радости: как древний путник в лесу, он понял, что нельзя бездумно убегать прочь. Важнее, не выдавая себя, узнать, кто идет.

У дальнего угла, за трамвайными путями шел человек. Вот-вот он скроется за углом. Егору захотелось его остановить...

- Эй, погодите!

Но крик оказался слабым, собственный голос обманул Егора. Человек не услышал.

- Эй! - снова крикнул Егор уже на бегу. Он споткнулся о рельс, чуть не упал.

За углом никого. Проспект голый, без деревьев и оттого куда более широкий, чем раньше, уходил в туман. Может, почудилось.

Тупое разочарование овладело Егором. Как после встречи с Гариком. Также сначала была надежда, а теперь - полное одиночество.

Возвращаясь к метро, Егор пытался представить себе, каким же он был - тот человек? Высокий и худой. А как он был одет? В темное. Пальто? Наверно, пальто.

Еще одна неожиданность: сквозь стекла дверей метро был виден теплый свет.

Егор толкнул дверь, она послушно открылась. В ряд у стены стояли разменные автоматы, напротив - театральный киоск с приклеенными изнутри к стеклу пожелтевшими афишами, за проемом - круглый зал, откуда спускаются эскалаторы. Над залом горел светильник.

Егор прошел внутрь.

У выхода, у телефонов-автоматов, стояла та самая девочка с острым лицом. Из-под повязанного по-взрослому платка торчали темные косички.

Между Егором и девочкой был металлический барьер.

- Ты чего здесь стоишь? - спросил Егор.

Девочка поглядела на него и не ответила. Она обратила взгляд к пустому, замершему, уходящему в темную глубину эскалатору, словно надеялась, что он снова двинется и привезет к ней того, кого она ждет.

Егор перепрыгнул через барьер и подошел ближе.

- Я когда тебя увидел, - сказал он, - сразу подумал, что тебе Новый год до лампочки.

- Чего? - спросила девочка, не оборачиваясь. Будто Егор ей мешал и она терпеливо дожидалась, когда он уйдет.

- Что ты тоже останешься, - сказал Егор. Он не мог объяснить ей, что рад ее здесь видеть.

Девочка пожала плечами. Клетчатое пальто было ей коротко, а ноги - как палки. Лампа над головами начала тускнеть, словно кто-то вспомнил, что пора выключать свет.

- Больше никто уже не приедет, - сказал Егор.

-Да?

- Ты чего же стоишь? Пойдем отсюда. Здесь темно.

- Я не пойду.

- Глупая, там же никого нет.

- Он обещал.

- И метро уже не работает, - сказал Егор терпеливо. Здесь был человек, который слабее его, о котором надо будет заботиться, а это важно в мире, в котором все неизвестно.

Лампа часто замигала и погасла. Лишь слабый свет проникал снаружи сквозь стеклянные двери. Девочка сделала несколько шагов вперед, словно хотела заглянуть вниз, Егор не мешал ей, но она остановилась перед непроницаемой темнотой и вдруг спросила:

- Ты где?