Со всех лап

На площадке нас встретили без энтузиазма – чувствовался ощутимый контраст с рукопашкой и фризби. Предвзято смотрели по большей части на Раду К тому времени мир аджилити, в отличие от фризби, уже захватили бордер колли и бельгийские овчарки, и на их фоне Рада смотрелась не только экзотично, но и в некоторой степени бесперспективно. Немногим хотелось, чтобы «здоровая овчарка» занимала эфирное время. Против меня, наоборот, ничего не имели – ведь я помогала таскать тяжелые снаряды и в целом держалась достаточно скромно.

Когда подошла наша с Радой очередь, нам предложили попрыгать связку из барьеров и пройти «дошкольный» вариант слалома. Слалом – дюжина палок, воткнутых друг за другом в рядок, собаке нужно преодолеть их «змейкой» с максимально возможной скоростью. На этапе обучения он выглядит как шалашик, стенки которого постепенно спрямляются по мере развития навыка. Обычно на «шалашик» закладывается порядка месяца, но уже к концу тренировки я, бесстыдно игнорируя недовольство тренеров, выпрямила палки. И не просто выпрямила, а добавила к ним два барьера, точно почувствовав, что Рада сможет.

– Вот что значит овчарка! – с нескрываемым восхищением воскликнула тренер Ольга, забыв разом свое недовольство. – Смотрите, смотрите, как в слаломе задницей крутит – умора! – Ольга первая поняла, что Рада не так проста, как кажется. Но тренеру не суждено было расслабиться надолго.

Рада сообразила, что сейчас ее персона в центре внимания, и бодро направилась к снаряду «качели», стоявшему неподалеку. Прежде чем я успела произнести хоть слово, Рада взбежала на самую вершину доски с такой скоростью, что на пару секунд зависла в воздухе. Но все хорошее когда-то кончается: доска начала резко опускаться под Радой, и собачкино самолюбование сменилось впечатляющим прыжком ужаленной газели. Благополучно оказавшись на земле, Рада пребывала в настоящей эйфории от своей сказочной крутизны; я же в это время получала не слишком сказочный выговор от Ольги.

– Я понимаю, дорвались, но больше так не делайте!

Тем не менее меня с Радой приняли в местную компанию, заметив в нас определенные перспективы. Теперь тренера больше волновали не столько Радины параметры, не слишком подходящие для аджилити, сколько наша дисциплина. Над этим я пообещала планомерно работать.

Этот рассказ я хотела бы закончить иллюстрацией неисповедимых путей Господних.

Но для этого нужно сначала перенестись почти на десять лет назад.

Мы с мамой бурно аплодировали молодой девушке с черно-белой дворняжкой. Последняя показывала казавшиеся нам невероятными цирковые номера на маленькой сцене Дарвиновского музея.

– И как хозяйка его так научила? Фантастика! – тогда такие трюки, как хождение на задних лапах или собачий устный счет, были окутаны даже большим ореолом таинственности, чем, к примеру, пресловутое разрезание человека.

Я улыбалась во весь свой беззубый рот второклашки и даже не смела подумать, что когда-нибудь у меня появится собака. А уж чтобы она умела так же…

За годы та волшебная парочка постепенно стерлась из памяти, но этому воспоминанию не суждено было кануть в небытие.

– Тренер Катя? Так это же та девушка, которая выступала в музее, помнишь? – маме с ее феноменальной памятью на лица стоило лишь разок взглянуть на фото с тренировки по фризби, где на заднем плане Катя крутила в воздухе своего песика, вцепившегося в диск. Песик, кстати, уже был другой, но похожий на первого, дожившего до преклонных лет.

Спустя годы после того выступления именно Катя заложила первый камень дог-фризби в нашей стране. А уж о том, как этот спорт повлиял на девочку, замершую от восторга во втором ряду зала Дарвиновского музея, и ее будущую собаку – почти вся эта книга.

Но и на этом чудеса не заканчиваются. Весной 2006 года мы с мамой и Радой почти каждый вечер гуляли в нашем любимом парке. Два раза в неделю в это же самое время на поляне собиралась группа ребят и под руководством тренера отрабатывала различные мудреные элементы самообороны. Тогда еще оставалось достаточно много времени до Надькиного самозабвенного хвастовства по поводу ее тренировок и любезного обучения меня «паре приемов». Просто мне очень нравилось не только то, что делали ребята, но и они сами. Неизменно поражало, что «драка» может быть настолько красивой и, главное, беззлобной.

Я на цыпочках стояла на тропинке, комкая Радин поводок, и разинув рот наблюдала за этим не по-детски манящим процессом. Парни шутили и смеялись, передавали по кругу бутылку воды, а потом из нее же брызгали друг в друга.

– Ну подойди, – каждый раз предлагала мама.

– Н-нет, – в ста процентах случаев сруливала я под предлогом того, что Рада якобы просит мячик. Бросив мячик далеко вперед по дорожке, я всегда хотя бы разок оборачивалась назад с щемящей, ноющей в районе солнечного сплетения тоской.

Год спустя Рада стояла на все той же дорожке и наблюдала за все той же компанией ребят, только уже с двойным интересом. Единственная разница заключалась в том, что теперь в этой компании мелькала ее хозяйка.