Со всех лап

Мы жили так уже несколько лет и воспринимали подобные трудности как нечто должное и неотъемлемое. Снова и снова, год за годом мы находили силы смеяться над самими собой в такие моменты. Хотя иногда и хотелось растянуться прямо где-нибудь посередине платформы лицом вниз – чтобы вдруг кто-то потрогал тебя за плечо, и этим «кем-то» оказался мужчина, совсем не обязательно принц, но обязательно искренне желающий поупражняться в таскании твоих сумок.

У нас с мамой наблюдалось разделение труда. Я вела Раду, на спине у меня болтались сразу два рюкзака, левую руку неумолимо оттягивали вниз сумка и пакет; разница с маминой поклажей заключалась только в собаке вместо кошачьей переноски у нее.

На адреналине и на энергии сопротивления мы не особо страдали от таскания тяжестей и шутили, мол, все свое ношу с собой. Никто, конечно, не стремился нам помочь – нас просто обходили на безопасном расстоянии, особенно большую дугу закладывали мускулистые мужчины.

Уже затемно мы ехали в электричке, и я с торжеством смотрела на пролетающие за окном огни. А вид людей с маленькими сумочками и вовсе вызывал у меня необузданное чувство собственного превосходства.

На станции «Беговая» я успела в лучших традициях мировой разведки проскочить мимо стаи бездомных собак, прикрыв Раду сумками, благо их насчитывалось достаточное количество для такого смелого маневра.

В вагоне метро нашими соседями, ввиду позднего часа, стали сплошь подозрительного, а то и вовсе экстравагантного вида личности. Но все они померкли, когда в вагоне появились мы – мы сразу стали подозрительными в глазах подозрительных личностей, экстравагантными – в глазах экстравагантных и двумя типами сразу в глазах немногочисленных нормальных людей.

Тем не менее, собрав рекордное количество взглядов, мы все же успешно дотащились до квартиры в начале двенадцатого. И не могло быть ничего прекраснее в тот вечер, чем поставить все наши сумки в квартире на пол и выпустить из переноски Максима Максимыча – несомненно, самого уставшего члена нашей компании.

Мои сверхновые

Три взрыва сверхновых за одну неделю – много для персональной Вселенной любого человека. И тем более для моей Вселенной того времени, которая вела крайне размеренное существование.

В конце сентября 2006 года мою жизнь озарили сразу три ослепительные вспышки. Они ознаменовали конец чего-то старого, отжившего и начало нового, неизведанного и будоражащего. Каждая из этих вспышек сопровождалась колоссальным выбросом энергии. Этой энергии хватило на много лет; все эти годы она притягивала в мою жизнь целые созвездия людей и яркие кометы событий.

Несостоявшаяся секта

– Игорь! Игорь, слышишь? Подай вон тот нож!

Я стояла в кругу из тридцати мужиков. Они молча смотрели на меня. Пристально и беззлобно, с долей интереса – так, бывает, волки смотрят на свою добычу.

– Да не тот! Возьми большой! Он всяко поудобнее будет!

Казалось, у меня способны шевелиться только волосы на голове. Все остальные части тела будто парализовало. Я всегда была не робкого десятка, но тут намертво вросла в землю. Точнее, в деревянный пол спортзала.

За несколько секунд до этого мужики закончили читать молитву, по всей видимости, полагавшуюся перед началом тренировки. От неожиданности и испуга я совершенно не признала «Отче наш», и теперь каждая секунда отдавалась у меня в голове отчаянным звоном: «Секта, я попала в какую-то секту!»

– Держи, лапа! Как дела, все хорошо? – на фоне всей этой неподвижной картины суетился только крепкий приземистый мужичок, он же тренер. Суетливость и неутомимость странно сочетались в нем со сдержанной внутренней силой и безмятежным благодушием, которого я пока что не осознавала.

– Да… – не слишком убедительно промычала я, нащупывая взглядом путь к отступлению.

Сердце замирало, затем перебегало из груди то в одну, то в другую пятку и, чуть отдышавшись, возвращалось обратно. Бежать, бежать!

– Может, тебе водички дать? Конечно, у нас тут в подвале душно! – мужичок не стал дожидаться моего утвердительного ответа и схватил здоровую бутыль воды. Старательно выкручивая тугую крышку, он встал точно в проходе, перекрыв мне тем самым единственную возможность бегства.

Мне же было ужасно горько и стыдно. Пришла в какой-то подвал, словно овца на заклание. Сгубила себя, такую еще молодую, да так глупо! Секта с ножами, что может быть хуже?! А могла бы в ближайшую субботу поехать на первую настоящую фризби-тренировку с Радой… Мама с бабушкой даже не узнают, где я. И как они без меня?!

– На, попей! Только сегодня из Тверской области привезли! – тренер щедро наполнил огромную кружку до краев. Столько я обычно пью дня за два. – Освященный родник, между прочим! Там к нему очереди – ух! – он пытался вывести меня из анабиоза, но пока безрезультатно.

– Я это… просто посмотреть пришла, мне, наверное, пора, – я вытянула шею в сторону такого манящего выхода. Надежда умирает последней.