Со звездой на ниточке

Но ведь тросточка была на случай крайней необходимости настроена для сдерживания привидений и вполне могла оказаться грозным оружием (кто знает, что там придумал автомат), и потому Аз ринулся к Верховному Хранителю, чтобы ее отнять. Однако это обернулось для него худо: Верховный Хранитель огрел его по черепу набалдашником тросточки. Оглушенный ударом Аз отшатнулся, но, к своему изумлению, помимо боли почувствовал необычайно приятное ощущение, вызванное дрожью в теле. Придя в себя, он заметил, что картофельные привидения тоже охвачены дрожью. А поскольку они были значительно длиннее и тоньше землян, то выглядели так, словно их трясет жестокая лихорадка; во всяком случае, они совершенно выключились из битвы. И все произошло исключительно из-за удара по голове Напа: Верховный угодил по ней пусковой кнопкой, кнопка сработала, и тросточка принялась действовать.

«А мой счетный автомат», — подумал Аз, — «чудненько рассчитал: от чего у в меру упитанных людей только приятные мурашки, от того картофельных привидений просто колотит да плющит. Их даже стало бы откровенно жаль, если бы не было так смешно глядеть, как их трясет».

Аз, конечно, подольше потешился бы этой картиной да помлел бы от вибрации, если бы в эту минуту не вмешался Этто. То ли гроссмейстеру не понравилось представление, то ли ему, не столь упитанному, как Аз, дрожь доставляла меньше удовольствия, только он подобрал выроненную Верховным Хранителем тросточку и выключил ее. Картофельные привидения мгновенно перестали трястись, а его помощник остался без приятных ощущений.

— Жаль, — сказал Аз, потирая разболевшуюся теперь голову, — это было презабавное зрелище, и чувство было замечательное.

— Промашка — вот что это было, — объявил Этто, — и притом, что касается зрелища, оно было нисколько не забавное, а вовсе даже неэстетичное. Автомату следовало бы рассчитать другое средство.

— И что теперь? — спросил Аз.

— Посмотрим, — сказал Этто.

Он подступил к Верховному Хранителю, который уже не дрожал как осиновый лист, а просто стоял изрядно обалделый, и пообещал ему обеспечить зонтиками все картофельные привидения, если они выйдут из нутра планеты, чтобы поселиться снаружи.

— Только там, — уверял Этто, — удастся устроить жизнь по законам эстетики. Здесь, внутри, это невозможно.

Все еще ошеломленный Верховный Хранитель согласился на все, однако выговорил для себя особенно красивый зонт. И даже Хранитель Табу, который больше не смел перечить, выпросил себе добавочный зонт, после чего Хранитель Самосозерцания и все остальные накинулись на Этто с той же просьбой.

— Все получат по дополнительному зонтику, — пообещал Этто. — Правда, чтобы их изготовить, мне потребуются роботы.

— Они хоть что-то понимают в зонтиках? — спросил Аз магистра. — В конце концов, эти штуки должны работать.

— С этим нам поможет автомат, для того он и предназначен.

— Когда мы отправлялись, — заметил Аз, — я бы даже представить не смог, что он у нас именно для этого, а уж сам автомат и подавно.

Преображенная планета

С помощью счетного автомата Этто с Азом создали чертежи зонтов, которые можно было наделать из наличных материалов в достаточном количестве, а затем отдали их в работу специально выделенным роботам. Так как на планете жило примерно столько же картофельных привидений, сколько людей в среднем земном городе, роботам хватило дела, а у землян оказалось достаточно времени, чтобы сделать внешнюю часть планеты подходящей для жизни, чего они, к удовольствию Этто, и добились с помощью автомата и магистерской тросточки. Железную поверхность превратили в плодородную землю, из которой стремительно поднимались растения; некогда отталкивающая планета стала симпатичнее и окуталась атмосферой, и теперь выглядела чрезвычайно дружелюбно. И когда роботы выполнили свое задание, и все картофельные привидения были обеспечены зонтиками, начался переезд.

Это было поистине редкое и столь же знаменательное, сколь и диковинное, зрелище, когда боязливые, но любопытные обитатели планеты выбрались из нее и впервые увидели настоящие небо и солнце. Но более всего они поразились дождю, который с помощью тросточки вызвал Этто в честь исторического события, а заодно — чтобы пояснить назначение зонтов. Вода, падающая с неба, оказалась выше разумения картофельных привидений, и, вместо того, чтобы раскрыть зонтики, они их побросали их и бегали туда-сюда с криками, как будто вода жгла им кожу, как огнем, и не знали, куда деваться. Азу и Этто стоило немалых трудов изловить несколько привидений и сунуть им в руки раскрытые зонты. Это наконец возымело действие. Те, на кого больше не капал дождь, стояли, словно воскресшие и переродившиеся после смерти, по-детски изумляясь и не в состоянии выразить всю свою радость от обладания зонтиком. Теперь и остальные поняли, в чем смысл этого устройства, и, вместо того чтобы носиться дальше под дождем, неистово бросились к своим брошенным зонтикам. Вскоре весь народец картофельных привидений стоял под надежным укрытием от дождя и радовался жизни.