Со звездой на ниточке

— Нам следовало бы, — решил Этто, — объяснить им теперь пользу от дождя, но для этого потребуется солнце.

Этто поднял трость и выключил дождь. Когда появилось солнце и исчезли следы дождя, Этто объяснил картофельным привидениям необходимость чередования влажности и сухости. Но прежде чем он закончил, зашло солнце, так что ему пришлось сменить тему и, чтобы картофельные привидения не запаниковали снова, пришлось объяснять чередование дня и ночи, для чего, конечно, не хватило времени. И когда он хотел продолжать лекцию на следующее утро, ему пришлось снова сменить тему и объяснить вместо этого чередование жары и холода, потому что за ночь картофельные привидения, не успевшие так быстро привыкнуть к понижению температуры, почти закоченели. Так магистру пришлось постоянно догонять круговорот жизни, и нипочем бы ему не угнаться, если бы не он сообразил, что так он его не догонит никогда. Поэтому Этто взял свою тросточку и, получив рассчитанный Азом код, просто остановил планету. Теперь он мог спокойно объяснять, какие природные явления произошли в этом положении планеты; а когда это было сделано, он повернул планету немножко дальше и объяснил явления природы, ставшие важнейшими теперь. Таким манером Этто подстроил ход природы под удобство рассказа о ней, однако подстроить удобство рассказа под силы своих слушателей он не удосужился. Картофельные привидения, вырождавшиеся в течение тысячелетий, конечно же, не смогли сразу понять вещей, которые даже нормальному человеку ясны только тогда, когда они ему знакомы с детства. Поэтому вместо того, чтобы по мере объяснений Этто набираться ума-разума, они все больше и больше запутывались и, оттого, что уже ничего больше не понимали, захотели улизнуть обратно внутрь планеты. До этого не дошло только потому, что Аз ненароком открыл свой левый глаз, чтобы бегло взглянуть на остальные планеты этой солнечной системы.

— Там тоже кто-то живет! — воскликнул Аз, указывая на ближайшую к солнцу планету. — И если я не ошибаюсь, то это не бледные привидения, а скорее существа, румяные на вид!

Это открытие в корне изменило ситуацию на преображенной планете.

Пути табу

Чем сильнее лекции Этто о природных процессах сбивали с толку картофельные привидения, тем пугливее привидения вцеплялись в зонтики, потому что зонтики казались им единственной надежной опорой в накинувшейся на них путанице нового мира. И Хранитель Самосозерцания не упустил случая напомнить, что всем следует благодарить за эту единственную поддержку именно его, что еще больше напугало Хранителя Табу, который счел, что для поднятия авторитета будут любые средства хороши. Поэтому, когда Аз обнаружил румяных жителей соседней планеты, Хранитель Табу тут же объявил бледную кожу картофельных привидений священной и тоже частью табу, и призвал к борьбе со всеми иноцветными, особенно с румяными. Конечно, это была чушь, потому что у картофельных привидений не имелось ни малейшей возможности воевать со своими румяными соседями, но общество выродившихся привидений вернее всего подхватывало глупейшие идеи. Верховного же Хранителя, по всей видимости, обеспокоил перевес влияния Хранителя Самосозерцания, и он решил для восстановления баланса поддержать Хранителя Табу. Поэтому Румяных официально провозгласили недоразвитыми, а борьбу с ними объявили неотложнейшей задачей картофельных привидений.

— Ну и каша заварилась, — молвил Аз, сидя на своем рюкзаке и почесывая за ухом. — Не успели они вылезть из собственной планеты, как уже связались с чужой.

— У них отсутствует эстетический подход, — заявил Этто. — С эстетической точки зрения разноцветность людей следует только приветствовать. Однако же, если мы хотим отменить войну, нам ничего не остается, кроме как устроить одноцветье.

— Как, — воскликнул Аз, — не собираетесь же вы, ваша ученость, обесцвечивать румяных?

— Напротив, — сказал Этто, — мы сделаем румяными наших бледных друзей.

— Вышла бы неплохая шутка, — отметил Аз. — Сначала они объявляют румяных недоразвитыми, а потом вдруг сами как раз такими оказываются.

— Совсем «вдруг» не получится, — сказал Этто. — Мы сделаем вот что — подтолкнем эту планету ближе к солнцу, чтобы дать поработать на нас самой природе.

— Так даже лучше, если эти бледные приятели наберут цвет постепенно, — решил Аз. — Если бы они порозовели единым махом, то могли бы от этого и свихнуться.