Собачья работа

Снаружи меня ослепили белый свет, яркие краски, звуки и запахи внешнего мира, живого, здорового, счастливого. При мысли о том, кто сейчас остался внизу, в затхлом вонючем подземелье – звенеть цепью и смотреть во мрак, на глаза навернулись слезы. Сделав пару шагов, я обо что-то зацепилась ногой и покачнулась, едва не упав.

– Не ушиблись, нет? Крепкая рука сжимала локоть как тиски.

– Благодарю, – буркнула машинально, и только потом дошло, что этот голос мне знаком. Позволив поставить себя на ноги, я посмотрела на доброхота. Обветренное исхудавшее лицо с заострившимися, как у покойника, скулами. Горбатый нос еще сильнее выдается вперед. Глаза с темными кругами горят нездоровым огнем… человек, который от усталости находится на пределе сил. Но тонкие губы сложились в улыбку, которой – видят боги! – так не хватало сейчас.

– Это вы?

– Это я. Не ждали?

Он выпустил мой локоть, и я тут же обхватила его шею. Коршун стоически вынес мой порыв и, придержав за талию, отстранил:

– Не стоит.

– Простите. – Я мысленно дала себе пощечину. Нашла время для веселья, дура хромоногая! – Но как вы тут оказались? Вы же уехали на этот… как его…

– На суд ордена? – подсказал рыцарь-истребитель. – Он состоялся.

– И?

– Я осужден.

Не передать, что я почувствовала, услышав эти два слова. Не может быть, чтобы это было совпадением! Это не должно быть совпадением! Я не хочу!

– Понимаю ваше возмущение, – мягко произнес Коршун. – Но не вы придумывали эти законы. Чтобы выжить, наш орден обязан строго следовать каждой их букве. Мы имеем право нарушать только законы королевства – если они входят в противоречие с Уставом ордена. Но в моем деле нашли смягчающее обстоятельство, которое даст мне шанс если не искупить свою вину, то заслужить смягчение приговора или даже его отсрочку.

– Что за обстоятельство?

– Вы прекрасно его знаете. Обстановка, сложившаяся в Пустополье. Я должен довести дело с оборотнем до конца. И в этом случае смогу рассчитывать на снисхождение.

– А если не доведете?

– Что мне грозит в таком случае? – Коршун остановился посреди улицы и свысока окинул ее взглядом. – Вы это прекрасно знаете. Король объявил амнистию тем «ястребам», которые в последней войне сражались на стороне врага. Совет Черных каждого принял как бы на поруки. До первого неверного шага, так сказать. В моем случае они просто откажутся от поручительства, и тогда меня арестуют и предадут суду как дезертира. Поскольку я все-таки знаю магию, судить меня будет церковный суд вместе с «орлами». А поскольку Совет Черных наверняка не просто так выдаст мою персону, но и сопроводит выдачу кое-какими документами, думаю, процесс будет коротким, формальным и закончится сожжением на костре.

– Это жестоко, – вырвалось у меня. – Король вас оправдал…

– Да, но для «ястребов» выживание ордена всегда приоритетно. Преступления против своих сурово осуждаются. А я допустил смерть своего ученика. Значит, виновен вдвойне.

М-да, веселая перспектива вырисовывается! На площади перед княжеским замком достаточно места для сооружения эшафота. И он обязательно будет сооружен. Хотя бы для одного из осужденных. Вся разница между князем и «ястребом» сейчас в том, что один на свободе, а другой…

– А что тут случилось, пока меня не было? – вернул с небес на землю голос Коршуна.

Я подавила вздох.

– В двух словах не расскажешь. Идемте!

До «Кровавой Мари» было не близко. Как раз успею хорошенько обдумать, что и как говорить.