– Что вы имеете в виду?
– Что все это может быть подстроено. Смотрите, все одно к одному. Расплодившиеся волкопсы
– Может или должен? – перебила я.
– А вы наблюдательны и умеете слушать! – усмехнулся Коршун. – «Может» и «должен» – это разные вещи, вы правы.
– Милсдарь Хаш упоминал, что в каждом поколении князей Пустопольских рождался оборотень, – промолвила я. – И всякий раз он умирал, не оставив потомства. За исключением…
За исключением князя Доброуша, у которого не было братьев и которому пришлось продолжить род.
– Понимая, что самостоятельно он с оборотнем не справится, этот некто, кого пока не стоит называть, попытался заручиться помощью знающих людей. Вернее всего – из ордена Орла. Но те – известные бюрократы. Прошение могло просто затеряться среди десятков и сотен других, ибо момент был выбран неудачно. После войны нечисть и нежить и без того расплодилась. А секретарь, разбирающий в канцелярии прошения, наверняка прочел слово «волки» и решил, что это не столь уж важное дело будет рассмотрено в общем порядке. Тем временем проситель, устав ждать, начал действовать самостоятельно. Результатом стали два покушения и «странная смерть» Мирчо Хаша.
– Его задрал оборотень, – вспомнила я и осеклась.
– Да, – кивнул Коршун, – это именно то, о чем вы подумали. Убийство с целью самозащиты. Но именно оно спровоцировало, как мне кажется, все остальное.
– Значит, это Мирчо Хаш был тем… э-э… заказчиком?
– Не совсем. Вы забываете о его братьях – Янеке, который оставался кастеляном замка во время войны, и Тодоре. Старший убит, среднего задрал оборотень. Но остался третий, самый младший брат…
– Который мстит за их смерть?
– Это самое логичное объяснение. Только такой вывод и можно сделать на основе того, что вы мне рассказали… если, конечно, вы ничего не напутали.
– Нет! – оскорбилась я. – Но оба брата погибли! А покушения продолжались. Одно из них имело место накануне приезда Тодора… и вашего визита! Я, признаться, думала, что это дело рук пана Матиуша…
– А вы сами-то в это верите? По вашим же словам этот княжеский бастард – личность ничем не примечательная и явно не способная на активные действия. Не в его характере устраивать такое, но в его натуре – попытаться воспользоваться плодами чужого труда.
Плодами труда семейства Хаш! – осенило меня. Ну все же логично! Главный идейный вдохновитель приезжает, чтобы самолично проследить за всеми делами. Зачем продолжать подстраивать покушения, если надо лишь немного подождать, и за тебя все сделают «ястребы» и обстоятельства?
– Но они явно хорошо подстраховались – этот дейнох…
– Да, – кивнул Коршун, снова принимаясь за еду. – Сейчас доказать ничего нельзя, но где гарантия, что его не привез откуда-то с севера Мирчо Хаш вместе с молодой женой, чтобы отомстить за смерть Янека Хаша? Его тоже, насколько помню, накануне свадьбы княгини Эльбеты задрал оборотень.
Я опять кивнула соглашаясь. Янек Хаш погиб после того, как попытался поухаживать за невестой старого князя Доброуша.
– Вы знаете, откуда родом пани Бедвира? – продолжал Коршун. – Имя-то явно не местное! Я даже сказал бы – оно северное! Не может такого быть, что дейноха тайно содержали в поместье Хашей, а потом просто выпустили в княжеском лесу?
Я кивнула припоминая. Да, так могло произойти. Но спросить не у кого, кроме того же Тодора Хаша. Вот бес! Я же думала о нем. Все отменно устраивалось в случае удачи – Витолд устранен, Агнешка оказывается единственной наследницей и приносит в дар супругу титул плюс целое княжество. Но неужели власть для кого-то дороже дружбы?
«Дороже!» – подсказал внутренний голос. Перед мысленным взором возникли лицо Генриха Хаша и его слова о том, что князь – оборотень. Ох, неужели это действительно они во всем замешаны? А сам Генрих Хаш? Столько лет верно служить князю, воспитывать его сына – и вдруг захотеть своего же воспитанника убить, да еще и цинично заявлять, что готов наложить на себя руки, если с ним что-то случится.