Собачья работа

– Там травки, да не простые. Ежели кто еще потеряется, сделай так. Завари настой этой травы, а пока стоит-остывает, распусти вязаные носки того человека, кого найти хочешь, и в том настое нитки смочи да дай просохнуть. Смотай из ниток клубок, выйди на перекресток дорог и кинь его на землю. Потом трижды назови имя того, кто пропал, поцарапай себе ладонь и капни на клубок крови. В какую сторону клубок покатится, туда и ступай – и найдешь пропажу!

– Спасибо, – Витолд двумя пальцами взял мешочек, – да только к чему…

– А к тому, – прищурилась знахарка. – Ты мне золота много дал, даже с лихвой. А мне лишнего не надо. Вот и отдариваю, разницу покрываю.

Вроде немного времени мы провели в домике знахарки Одоры, а когда вышли, стало заметно, что давно уже глубокая ночь. Ветер стих, разогнав тучи. Стало прохладно. Витолд поежился.

– Как там Агнешка? – подумал он вслух. – Страшно ей, поди!

Словно в подтверждение его слов, где-то протяжно завыли волки. В Уводье им немедленно отозвались воем и лаем псы. Затявкали и наши охотничьи собаки.

– Это не в той стороне, – промолвил Коршун, по-птичьи склонив голову набок. – Но поспешить все равно надо! Дубравы далеко.

И опять ночная скачка. Опять спешка и дробная рысь старого коняги, который упрямо отказывался мчаться галопом. Иногда ловила себя на мысли, что Витолд тяготится моим присутствием – он рвался к сестренке, которая где-то там, в лесу, сидела под дубом одна-одинешенька, и в то же время не мог бросить меня, плохую наездницу. Волчий вой сливался с лаем собак. Те и другие словно подгоняли всадников – кто первым доберется до цели.

От дома знахарки ехали другой дорогой – мимо Уводья в сторону Белой Поляны, а оттуда – к Ключам. Я уж было подумала, что Витолд собирается оставить меня в охотничьем доме в компании княжны Ярославы – я ж их только задерживала! – а сам поскачет за Агнешкой, но мы промчались мимо Ключей, даже не посмотрев в сторону господского дома.

Всю дорогу Коршун молчал, пристроившись сбоку отряда, но, когда нас обступил лес, решительно вырвался вперед.

– Дальше за мной!

– Почему? – ревниво встрепенулся князь.

– А вы так хорошо знаете свои дубравы? – вопросом на вопрос ответил истребитель нечисти. – И это вы успели подсмотреть кое-что у бабки Одоры?

Ответом ему была тишина.

Скачка продолжалась. Гайдуки с факелами ехали по бокам, то и дело зовя девочку по имени. Витолд молчал, как в рот воды набрал. Оба «ястреба» немного оторвались вперед.

Несколько раз слышался волчий вой. С каждым разом он звучал все ближе, потом за деревьями в темноте замелькали золотистые огоньки. Мы не летели по лесу, сломя голову, иначе запросто можно было переломать коням ноги, а всадникам шеи. Да еще и я всех задерживала. Именно мой старый конь и привлек внимание хищников – звери всегда чуют самого слабого. Но волков – если это впрямь были волки, а не волкопсы – сдерживало количество всадников и факелы в руках гайдуков. Стояла весна. Где-то в логове копошились новорожденные волчата, и взрослым надо было кормить малышей и мать. Конская туша для этого вполне годилась.

– Не бойтесь, – промолвил Коршун. – На нас они не нападут.

Он замолчал, но все и так поняли смысл несказанных слов. Мы – взрослые люди, вооруженные огнем. А волков не так много – я насчитала всего пять или шесть пар глаз, что слишком мало против десятка всадников. Но слишком много – против одной девочки.

– Агнеша, – прошептал Витолд.

– Молитесь, князь, – не оборачиваясь, бросил старший «ястреб». – Волки не вышли бы на охоту, если бы уже повстречали ее.

Гайдуки, размахивая факелами и громко крича, разогнали волков. Звери, которые зимой становились злыми и смелыми, удрали, поджимая хвосты и порыкивая с безопасного расстояния. Путь был свободен, обошлось без боя, но не прошло и пяти минут, как меня начала колотить дрожь. И дело было не в страхе – просто продолжало холодать. Как бы мороз не ударил – такое случается поздней весной.

– Надо остановиться, – примерно через полчаса сообщил Коршун. – Полночь. Этот час не стоит встречать в дороге. Иначе блуд [8] завяжет все тропы.

Словно подтверждая его слова, в чаще заухал-заплакал филин. Откликнулись другие голоса – послышались вой волков, тявканье лисиц, странные протяжные стоны, уханье и улюлюканье, неразборчивый гнусавый лепет, надсадный скрип. Лес ожил, зазвучал на разные голоса. Показалось даже, что к звериному хору присоединила свои вопли нечисть.

– Но Агнеша… – возмущенно начал Витолд.

– В такую пору ночи мы все равно ее не отыщем, – осадил его рыцарь. – Даже с факелами. Девочка может быть где угодно. Мы проедем мимо и не разглядим. Не думаю, что она сейчас бродит в темноте. Наверняка сидит где-нибудь, ждет рассвета. Молится, чтобы дома ее не сильно ругали.

– Я ей слова не скажу, – пробормотал Витолд. – Сам высеку того, кто осмелится заикнуться о наказании – лишь бы она была живой!

– Молитесь-молитесь, – разрешил Коршун.