Собачья радость

Представляешь, сбросить сразу килограммов тридцать-сорок живого веса! Мечта любой женщины!

— Только не моя! — отрезала Лола. — Ты что, считаешь, что я толстая? Так это только в гриме!

Действительно, если Леня выглядел почти так же, как всегда, Лола изменилась до неузнаваемости. Несколько объемных кофт, свитеров и подложенных в характерных местах подушечек преобразили ее фигуру. Накладной бюст постоянно сползал, и его приходилось то и дело поправлять.

Жесткий черный парик из натурального конского волоса напоминал воронье гнездо, из которого только что вылетели птенцы. Макияж, больше всего похожий на боевую раскраску вождя племени ирокезов, ожидающего в гости соседа, довершал облик. В общем, издали и при плохом освещении Лолу вполне можно было принять за Анфису Саркисовну Птичкину.

Поэтому Лола в сопровождении Джульетты время от времени выходила на крыльцо дачного домика Птичкиных, чтобы возможный наблюдатель смог убедиться: хозяева дома. Джульетта нервничала и одна в саду оставаться не желала, несмотря на прекрасную погоду.

Леня из дома не выходил, только изредка показывался возле окна.

— Всегда мне достается самая сложная работа, — недовольно пробормотала Лола, в очередной раз возвращаясь с крыльца, — сам тут сидишь, журнальчики почитываешь, а женщину выгоняешь на передовую!

— Во-первых, это ведь ты у нас — гениальная актриса, ты можешь сыграть Анфису, так что ни у кого не возникнет сомнений, да и загримирована ты гораздо лучше. Во-вторых, охота идет именно на меня, то есть на Птичкина, которого я изображаю, и твой знакомый, любитель Чехова и острых ножей, запросто может подстрелить меня, если я выйду на улицу…

— Поэтому ты предпочитаешь рисковать моей жизнью! — возмущенно пробурчала Лола.

— Тебе совершенно ничего не грозит!

И вообще, бери пример с него, — Маркиз указал на третьего участника сцены, который молча сидел в глубоком кресле, не издавая ни звука, — вот кто больше всех рискует, а ведь не жалуется и не качает права, как некоторые!

— Вот и работай с ним! — фыркнула Лола, покосившись на молчаливого свидетеля их перебранки.

— Он кофе варить не умеет, — жалобно проговорил Леня, — а ты очень хорошо варишь! Лолочка, свари еще кофейку, а то в сон клонит — просто ужас какой-то!

— Ты что, думаешь, если загримировал меня под Анфису, так я тебе и кофе сварю, как она? Хвалил ее кулинарные способности — вот к ней и обращайся!

— Где же я ее возьму? — Леня тяжело вздохнул и направился на кухню. — Придется самому варить, раз уж ты не в настроении!

Он включил кофемолку, мелко смолол ароматные зерна, засыпал их в медную джезву и поставил ее на огонь.

Подходил к концу второй день их пребывания на даче Птичкиных, и совершенно ничего не происходило. Накануне они с Лолой нервничали, вздрагивали от каждого шороха, то и дело вглядывались в окна и принимали каждую тень, каждого человека, прошедшего по дороге мимо забора, за таинственного убийцу, но ко всему привыкаешь, и им надоело волноваться. На второй день своей засады они стали гораздо спокойнее, Маркиз перелистывал старые журналы, Лола вспоминала драматические монологи из когда-то сыгранных спектаклей, да время от времени они лениво переругивались. Джульетта большую часть времени мирно посапывала под креслом. Как у всякой дамы в интересном положении у нее чередовались периоды сонливости и нервного возбуждения.

Леня выпил еще одну чашку кофе, то ли шестую, то ли седьмую за этот день, но она совершенно его не взбодрила.

Он вернулся в комнату и снова раскрыл журнал.

— А еще тут пишут, что в двухтысячном году у каждой семьи будет свой собственный летательный аппарат… Хоть маленький, но свой! Лолочка, у тебя есть летательный аппарат?

— На что это ты намекаешь? — повернулась к нему Лола. — Это у Анфисы твоей личное помело, на шабаш летать!

— Ну такие летательные аппараты у большей части женщин еще в средние века были, — протянул Леня, — прогресс тут ни при чем!

— Ну что, — Лола поглядела на часы, — долго еще мы будем тут воду в ступе толочь?

— Часов до десяти надо подождать, — ответил Леня, переворачивая журнальную страницу, — нужно довести дело до конца…

— Признайся уж, что эта идея с самого начала была идиотской! — Лола снова начала накаляться. — Два дня сидим в этой мышеловке, изображая кусок сыра… Любой сыр за это время зачерствел бы! А твоя обожаемая Анфиса сейчас наверняка плещется в ванне с ароматной пеной… У, ворона! А нам здесь приходится торчать в антисанитарных условиях! Ванну на даче сделать не могла, швабра старая!

— Лолочка, — проговорил Леня примирительно, — твои ревнивые нотки совершенно неуместны и даже оскорбительны! Как ты могла подумать, что я могу заинтересоваться такой женщиной?

— Ага, а сам на ее бюст пялился! — воскликнула Лола, но тут же опомнилась:

— При чем тут ревность? Ревность тут абсолютно ни при чем! Мы с тобой что, муж и жена? Мы с тобой — сотрудники… Тьфу, соратники… Или напарники… Ну или компаньоны…

— Напарник, а кто будет готовить ужин?

— Ну ладно, так и быть, — Лола встала и двинулась на кухню — так и быть, посмотрю, что там можно приготовить!