Собачья роза. Бутон, шипы и прочее…

Нежная музыка прежних лет
отзвучит негромко,
за горизонт уходящий след
заметет поземка.
В хрупких бокалах прозрачный лед
зазвенит беспечно —
и девяносто базарный год
мы проводим в Вечность.
Пусть забирает с собой — не жаль! —
горюшко и лихо;
если и светлая где печаль
пусть угаснет тихо.
Сказку прекрасную нам споет
грешница-гитара…
Но — сохрани, грядущий год,
сердце от пожара.

Подражание Омару Хайяму

Над кучей разных пухлых шариатов
(их мудро-лицемерных постулатов) —
разящие стрелою рубаи
с полей математических трактатов.

«Дымка»

Между Волгою и Поясом Каменным,
средь лесов дремучих, нехоженых,
среди нив золотых да лугов заливных
вьется Вятка-река лентой серебряною.
На высоком берегу — град велик стоит;
тот, что звался раньше Вяткою, Хлыновом.
За рекою, скрыто утренней дымкою,
чуть виднеется селение Дымково.
В славном городе — хоромы белокаменны,
в них шумят-дымят-гремят машины хитрые;
в старом Дымкове — избушки-пятистеночки
крепко в землю вросли, кой уж век стоят.
Здесь в руках мастериц, в тонких пальчиках
появилось раз на свет чудо чудное.
Чудо чудное, диво дивное —
расписная игрушка, «дымка» вятская.
Барыни-сударыни руки в боки упирают,
юбками широкущими тропки подметают.
Девицы-красавицы от ключа идут,
на коромыслах ведра полнехоньки несут.
Петух индейский веером распускает хвост,
козлище бородатый роги до небу вознес.
Парень — с гармонью, да в новых сапогах…
И рядом — олешек-золотые рога.
Затерялся в прошлом златорогого след…
Может, так все было, а может, и нет.
Во бору дремучем златорогий бродил,
на шелковых травах буйну силушку копил.
В час багряных листьев на опушке стоял,
грозного соперника на схватку ждал…
Был не рогом вспорот бок его — тяжелой стрелой.
Подстерег красавца охотник лихой.
Прямо в грязь осеннюю — алый ручей…
Зна-атная добыча! Королевский трофей.
Тот охотник после всяку дичь добывал,
лишь оленей больше никогда не встречал.
Знать, сошлись олени со всей Вятской земли
да за Пояс Каменный встречь солнцу ушли…
Может, так все было, а может, и нет.
Время потеряло златорогого след,
замутилась быстрая Вятка-река…
Где же ты, олешек-золотые рога?
Хрупкою игрушкой из рук мастериц
ты бредешь сквозь время, не зная границ.
Из-под тонкой брови черной точкою — глаз…
Прошлое языческое смотрит на нас.

«Блеклая обложка, желтая бумага…»