Собачья звезда Сириус, или Похвальное слово собаке

Их пес, это чистоплотное и милое создание, вдруг ни с того ни с сего вывалялся где-то в таких смердящих нечистотах, что хозяина выворачивает наизнанку. Наказанный пес откровенно стыдится за свой проступок.

Почему же собака так поступила? Очень просто — чтобы чужим запахом перебить свой собственный, И тем самым обмануть других животных. Она становится зверем, пахнущим не собакой, не охотником, а, скажем, серной, в чьей моче только что извозилась. Да, такова таинственная звериная магия! Постарайтесь быть снисходительными и проявите терпение, когда станете отмывать своего питомца. Псу, от которого исходит не собачий запах, легче идти по следу зверя… Бедняга, он совсем позабыл, что вот уже тысячу лет идет только навстречу своей миске.

Однако и само обоняние, и его интенсивность еще загадочнее, чем мы полагаем. Оно связано с такими веществами, как, например, жирные кислоты. Собака их получает с пищей, и они подавляют остроту ее чутья. Потому волк, например, — и пес тоже — идет по следу через четыре дня с момента, когда он ел в последний раз. То есть когда жирные кислоты уйдут из его организма и не смогут больше влиять на его обоняние. Голодная собака — хороший охотник.

Говорят, будто собака, идущая по следу, иногда пробегает мимо дичи, потому что ветер отнес запах в сторону. Но я слышал мнение старых опытных собаководов, они рассуждают по-другому; «Собака, — считают они, — не всегда берет то, что мы называем «след», то есть идет по запаху; она чувствует нечто такое, чего мы, люди, не можем определить словами. Возможно, это некие флюиды, уловить которые под силу только собаке…»

Вы наверняка не раз замечали, что ваш пес, запертый дома, проявляет беспокойство, когда вы подходите к дому, хотя не может почуять вашего запаха сквозь двойные рамы окон. Не может он также слышать шума вашего автомобиля, потому что ваш автомобиль ничем не отличается от десятков таких же машин, мчащихся мимо вашего жилища. Но пес безошибочно узнает вас и дает это понять намного раньше, чем вы возникли у дверей.

Что ж, какова бы ни была причина — это лишь еще одно доказательство, что существуют пока нераскрытые тайны, хотя столько их уже раскрыто.

Видимо, потому-то Аксель Мунте[25] в своей «Старой книге о людях и животных» высказывает мысль (почти такого же мнения придерживается Анатоль Франс), что собаке известно о жизни и смерти по меньшей мере столько, сколько известно нам, а весьма возможно — и больше.

И как знать, не потому ли нам с ней так хорошо, дорогие собаководы!

Рассказ о собаке, которая стала героем

Это был самый обыкновенный деревенский песик. Ничего особенного. Неказистый. Лохматый. Одно ухо торчком, второе опущено, но глаза глядят весело. Любимец и баловень всей деревенской детворы. В доме, где он жил, им, пожалуй, занимались одни лишь женщины, потому что песик был ласковый. Звали его Воржишек. Имя, как видите, тоже не слишком звучное. Впрочем, собачонке это ничуть не мешало, и носила она его с гордостью, ибо родилась не для великих подвигов. Ночью песик спал под печкой, а днем носился по деревне и являлся домой лишь к вечеру, когда вся семья была уже в сборе. Больше всех Воржишек любил молодую хозяйку, которая в последнее время частенько брала его на руки и, задумчиво перебирая длинную темную шерсть, тихонечко рассказывала, что скоро у нее родится маленький и что Воржишек не должен его обижать. И Воржишек смотрел на нее своими умными и преданными глазами, поставив одно ухо торчком и опустив второе, словно хотел сказать, что да, мол, конечно, как можно обидеть маленького.

Пес как пес, ничего примечательного, если не считать, что жил он в деревне, которая называлась Лидице, в доме Гораков.

Однажды ночью Гораков разбудил страшный стук в дверь, и в дом вломились вооруженные фашистские солдаты. Они подняли всех с постелей и поставили лицом к стенке, Они орали и бесновались и требовали у дрожащих, ничего не понимающих людей, тыча их лицом в стенку и пиная сапогами, чтобы те сказали, где их сын, брат, зять? Где этот чертов парашютист?

Пес по кличке Воржишек, забившись под печку, с ужасом смотрел на происходящее, но когда солдат в сапогах сшиб на пол молодую, ту, которая ждала ребеночка, и стал топтать ее ногами, маленькая, неказистая собачонка, коротко тявкнув, вцепилась ему в ногу, но сапог был сшит из грубой кожи. Солдат что-то крикнул и отшвырнул песика, остальные одетые в форму тоже стали пинать его. Воржишек, увернувшись, прошмыгнул между сапогами и умчался в темноту теплой июньской ночи. Он бежал прочь из деревни Лидице, потому что своим собачьим умом понял: стряслось что-то ужасное и непоправимое. Ведь у собак свои инстинкты и предчувствия. У Воржишека перед глазами мелькали высокие сапоги чужаков, бьющие в живот молодую хозяйку, которая ждала ребеночка. Он понимал, что помешать им не в силах, как не могут помешать им те, которые стояли в кухне лицом к стене, печатая на белой известке кровавые пятна.