Собачий ящик

РОССИЙСКОЕ СТАНОВИЩЕ НИЧЕВОКОВ

Творческое Бюро.

Отдел: Секретариат.

Августа 24 дни 1920 года.

№ 0031.

Москва. Хитров Рынок

УДОСТОВЕРЕНИЕ.

Дано сие гражданину такому-то в том, что он перестал быть животным и сделался Ничевоком.

Действительно по гроб жизни.

М. П. ТВОРНИЧБЮРО.

Замена литналога литразверсткой

Литературная смета ТВОРНИЧБЮРО на вторую половину 1921 г. и первую 1922 года.

По Борису Земенкову:

«Чепуха» II кн. стихов.

«Сваи див» III кн. стихов,

«Ария к гермафродиту» – поэма.

«Страстная седьмица» – повесть.

«Так говорит автор» (О пророке советских дней).

Футуризм (Разоблачение).

Критерии Ревтрибунала Ничевоков,

По Елене Николаевой:

«Укачальницы» – стихи.

«Распад» – проза.

«Веселая Арлекинада Симонова Монастыря» – сценарий.

«Ново-Девичий Монастырь» – лирика.

«В колокол звени – Города ударю» – поэма.

«Хромая Лисица» – доклад.

По Сергею Садикову:

А ну вас всех к чорту!

По Рюрику Року:

«Координаты Ничего» – теория Ничевочества.

«Несколько опытов вивисекции над литературой». Исследование.

«Фармазоны» – поэма.

«Шабаш» – поэма.

«Новая Божественная Комедия».

«Очерки о Дада».

«Пустоцвет» – роман с обратной перспективою.

По Аэцию Ракову:

«Бытописание до бесчувствия» – проза.

«Requiem Россиянина» – проза.

«Нацело взвизгнувшая цель» – проза.

Публицистические статьи партийного литератора.

Поругание мощей искусства

бесплатное приложение к собачьему ящику.

Осуществляя на деле намеченную ранее программу духовного террора, Творческое Бюро Ничевоков готово открыто обнародовать боевые выступления за период 1920–1922 г. г.

Всего террористических актов произведено четыре, в числе которых – два публичных опыта дискредитирования мощей искусства вообще – и два были обращены против поэта Влад. Маяковского, подвергнутого заочному суду Ревтрибунала Ничевоков и прошедших под лозунгами: 1. «Реклам» и 2. «Сволоч».

Отчет об этих боевых операциях выходит в свет в составе второго выпуска «Трудов Творческого Бюро Ничевоков».

С.В.О.Л.О.Ч.

или

Постановление Ревтрибунала Ничевоков по делу чистки Маяковским сапог поэзии.

ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ

19 января 1922 г.

МАЯКОВСКИЙ ЧИСТИТ.

а. б. в. г. д. е. ж. з. и. к. л. м.

Рассмотрев афишу мещанина Маяковского Владимира об учинении им чистки поэзии. Ревтрибунал Ничевоков постановляет:

Согласно действующего декрета «об учете и регистрации произведений словесности» («Собачий ящик» стр. 12 ст. 3) предписывается Ничевокам словесного творчества, равно как и работникам пера, эксплоатирующим плоды своего вдохновения с целью извлечения личной выгоды, в кратчайший срок представить свои поэтпроизведения на рассмотрение Ревтрибунала Ничевоков, – Объявить:

I. Чистку противозаконной и аннулировать ее полностью.

II. Самого же чистильщика Маяковского подвергнуть законной ответственности, расследовав его так называемую поэтическую деятельность.

III. Известить мещанина Маяковского, что из «Всего» им сочиненного имеют хождение лишь следующие две строчку.

«Хожу меж извощиков – шляпу на нос».

(Стих: «Никчемное самоутешение» 1915. Все сочиненное В. М. 1909–1919, стр. 115).

IV. Учитывая действие приведенных строк в деморализации и разложении изящного слова, а так-же в виду их несомненной и автобиографической ценности, Маяковского, в качестве памятника старины, отнести в «Сволоч», что значит – Словарь Всех Очевидных Литературных Обманов Человечества.

V. С подследственного Ничревтрибуналу мещанина Маяковского снять подписку о приостановлении фабрикации стихов впредь до окончания разбора его дела.

Ничревтрибунал: Б. Земенков, Рюрик Рок, Сергей Садиков.

МОСКВА, Симонов монастырь.

Творческое Бюро Ничевоков публикует нижеследующее открытое письмо Маяковскому.

Означенное письмо является посмертным заявлением поэта В. Хлебникова о пропаже и розыске его рукописей – через правозаступника и друга своего, на руках у которого он умер, художника Митурича.

Открытое письмо Маяковскому

Владимир Владимирович!

Примите последнее товарищеское обращение, которое должно положить грань новых отношений наших, в зависимости от Вашего ответа

Виктор Владимирович неоднократно упоминал о ряде своих вещей, которые он Вам отдавал в ожидании очереди на их опубликование и которые не дождались этого, и, что еще хуже, – не были возвращены ему.

Предполагая дружескую связь в Ваших отношениях с Велемиром, я не усматривал тут ничего злостного и приписывал такое положение вещей вполне нормальной небрежности московского мещанина, со скромной, «но законной» этикой, свойственной людям такого склада.