Собачий поцелуй (СИ)

Это произошло в мгновение ока. Поттер вырвался из хватки другого гриффиндорца и наотмашь заехал кулаком Эвану прямо по лицу. Оливия прижала ладонь к открывшемуся рту, весь стадион разом ахнул, мадам Трюк сорвалась на бег, разъярённая и готовая к решительным мерам. Дамблдор и деканы Гриффиндора и Слизерина тоже поспешили на поле. Эван валялся на траве, зажимая нос, слизеринцы бросались на гриффиндорцев, целая толпа учеников, спустившихся с трибун на подмогу, отчаянно пытались предотвратить массовую драку. Крик стоял такой, что можно было оглохнуть, и прекратился только тогда, когда над стадионом раздался громоподобный голос директора, с помощью Соноруса объявивший: «ТИШИНА!».

Оливия не видела, что происходило дальше: толпа закрывала обзор, а лезть в гущу событий ей не хотелось. Она просто тихо радовалась тому, что её брат всё же получил, хотя и недостаточно, на её взгляд. Вскоре мадам Трюк объявила об удалении с поля и Эвана, и Джеймса, так что игра продолжилась без двух охотников, что по большому счёту было не так уж критично. Только вот настрой обеих команд упал, также, как и на трибунах. Часть зрителей и вовсе ушли, решив, вероятно, что матч сейчас отменят.

Остаток игры прошёл в напряжении, игроки на поле то и дело вновь начинали перепалку, и судье приходилось постоянно свистеть. В конечном итоге ловец Гриффиндора поймал снитч, завершив матч со счётом 360:190, чем принёс своему факультету место в финале, однако вкус победы был довольно пресным на фоне случившегося. Никто особо не радовался, и по окончании матча студенты вяло побрели обратно в замок.

***

К понедельнику Хогвартс всё ещё не отошёл от происшествия на квиддичном поле. Ученики всё продолжали болтать об этом тут и там, драка стала самым интересным событием марта, и соответственно — главной сплетней в замке. В результате победы Гриффиндор получил шанс выиграть кубок по квиддичу, но зато потерял часть рубинов в песочных часах, после того, как Макгонагалл сняла с Джеймса Поттера пятьдесят очков, что, конечно, было не совсем справедливо.

Слизнорт же сумел извернуться как уж и избежать снятия баллов со своего факультета, по причине госпитализации пострадавшего в драке ученика. Оливия ненавидела это. Эвану всего-то сломали нос, мадам Помфри справилась с этой травмой за считаные минуты, но Розье настолько драматично отыгрывал свои страдания, что она оставила его в больничном крыле на ночь. Количество изумрудов в часах Слизерина осталось прежним.

Оливия боялась за Джеймса. И за Сириуса тоже. От Эвана вполне можно было ожидать какой-нибудь подлой расплаты за случившееся, а Сириус, конечно, ни за что не остался бы в стороне от всего этого. И хотя Розье уже неоднократно говорила с ним, просила, чтобы они с Поттером сами не лезли на рожон, всё же не верила в успех своих убеждений. Она решила на всякий случай поговорить ещё и с Люпином. Всё-таки он был самым благоразумным в их компании. На совместном занятии по древним рунам Оливия ткнула Ремуса в бок, отвлекая от конспектирования, и шёпотом позвала:

— Рем.

— М? — отозвался он, не отрываясь от записей в тетради.

— Ты знаешь, что Джеймс и Сириус могут вляпаться в неприятности?

Перо в руке Люпина замерло. Он перестал писать и повернулся к девушке.

— Что ты имеешь в виду?

— Ситуацию с моим братом, разумеется, — прошептала Оливия. — Поттер ведь сломал ему нос — за что я, конечно, ему безмерно благодарна — но теперь Эван захочет поквитаться. Наверняка захочет. И эти двое как обычно…

— Тишина в классе! — прервала их беседу профессор Бабблинг.

Женщина смерила учеников строгим взглядом из-под овальных очков и продолжила диктовать конспект. Люпин тоже вернулся к своим записям, чуть потряхивая ногой под партой. Оливия же возмущённо выдохнула через нос и придвинулась ближе к соседу по парте, толкая его бедро своим коленом. Люпин игнорировал её, но девушка не сдавалась. Она делала вид, что пишет, на самом деле просто рисуя на пергаменте бессмысленные закорючки, и снова зашептала как можно тише:

— Тебя что, не волнует судьба твоих друзей?

— Что я, по-твоему, должен с ними сделать? Они взрослые люди, я не могу контролировать каждый их шаг, — нервно ответил Люпин, скосив взгляд в сторону профессора. Убедившись, что та не смотрит в их сторону, он добавил со вздохом: — Я говорил с ними уже один Мерлин знает, сколько раз. Думаешь, это что-то поменяет?

— И почему они вечно с кем-нибудь воюют…

— У них слишком много энергии, — усмехнулся Люпин. — Они и по отдельности ненормальные, а вместе превращаются во взрывоопасную смесь.

— Как ты их выдерживаешь? — прыснула Оливия.

— Понятия не имею. Я…

— Мистер Люпин, мисс Розье! — прозвучал громкий голос профессора. — Я вам не мешаю? Может, вы хотите продолжить урок вместо меня? Я буду рада предоставить вам такую возможность.

— Простите, профессор Бабблинг, — промямлил Ремус, глядя в тетрадь. Оливия повторила извинения и замолчала, больше не рискуя злить преподавательницу.