Собака Баскервилей

– А! Старый джентльмен с подзорной трубой! Я видел, как солнце поблёскивает на её линзе, и сначала не мог догадаться, что это за штука. – Он встал и заглянул в пещеру. – Ага, Картрайт уже побывал здесь. Что это за бумажка? Так вы ездили в Кумб-Треси?

– Да.

– Повидаться с миссис Лорой Лайонс?

– Совершенно верно.

– Прекрасно! В своих розысках мы с вами, очевидно, двигались по параллельным линиям. Что ж, теперь надо поделиться добытыми сведениями, и тогда у нас будет более или менее ясное представление об этом деле.

– Я страшно рад, что вы здесь! У меня уже нервы начали сдавать под бременем всех этих тайн и ответственности, которая лежала на мне. Но как вы сюда попали и что вы здесь делаете? А я-то думал, что Холмс сидит на Бейкер-стрит и трудится над делом о шантаже!

– Я хотел, чтобы вы именно так и думали.

– Значит, вы пользуетесь моей помощью и в то же время не доверяете мне! – рассердился я. – Это незаслуженно, Холмс!

– Друг мой, и в теперешнем деле и во многих других ваша помощь была для меня бесценна. Если вам кажется, что я вас как-то надул, умоляю, не сердитесь! Откровенно говоря, я пошёл на это отчасти ради вас же самих. Я чувствовал, что вы подвергаетесь опасности, и приехал сюда лично расследовать это дело. Если б я был вместе с сэром Генри и с вами, моя точка зрения ничем не отличалась бы от вашей, да и противники наши были бы начеку. Приезд в Баскервиль-холл меня очень связал бы, а так я мог действовать совершенно свободно, оставаясь за кулисами и готовясь выступить на сцену в самую критическую минуту.

– Но зачем вам понадобилось скрываться от меня?

– Если б вы знали, что я здесь, это ничему бы не помогло и, может быть, даже кончилось моим разоблачением. Вам, наверно, захотелось бы рассказать мне что-нибудь, или же вы, по свойственной вам доброте, вдруг вздумали бы обставлять меня здесь удобствами. Зачем подвергаться ненужному риску? Я привёз с собой Картрайта – помните мальчугана из рассыльной конторы? – и он великолепно обслуживает меня. А вы знаете мои скромные требования: кусок хлеба, чистый воротничок, что ещё человеку нужно? Кроме того, Картрайт – это лишняя пара глаз и лишняя пара ног, весьма быстрых. То и другое оказалось для меня просто кладом.

– Значит, все мои отчёты писались впустую! – сказал я дрогнувшим голосом, вспомнив, сколько труда и гордости этим трудом было вложено в них.

Холмс вынул из кармана пачку писем.

– Вот ваши отчёты, друг мой, изученные самым тщательным образом, в чём вы можете не сомневаться. Я так хорошо всё устроил, что они попадали ко мне с опозданием только на один день. Примите мои горячие поздравления. Упорство и наблюдательность, которые вы проявили в таком необычайно трудном деле, выше всякой похвалы.

Я всё ещё никак не мог примириться с тем, что меня так ловко провели, но тёплые слова Холмса рассеяли мою досаду. Кроме того, в глубине души я чувствовал правоту моего друга и признавал, что в интересах дела мне не следовало знать о его появлении в здешних местах.

– Ну, то-то же! – сказал он, глядя на моё просветлевшее лицо. – А теперь расскажите мне о своём визите к миссис Лоре Лайонс. Я сразу догадался, к кому вы поехали, так как теперь мне уже ясно, что это единственный человек в Кумб-Треси, от которого мы можем кое-чего добиться. Откровенно говоря, если б вы не побывали там сегодня, я, по всей вероятности, отправился бы к ней завтра сам.

Солнце уже спряталось, над болотами сгустились сумерки. В воздухе сразу похолодало, и мы перешли в пещеру. И там, сидя в полутьме рядом с Холмсом, я рассказал ему о своём разговоре с миссис Лайонс. Он так заинтересовался им, что многое мне пришлось повторять по два раза.

– Это всё очень важно, – сказал Холмс, когда я кончил. – Дело чрезвычайно сложное, и в нём был один пробел, который до сих пор мне никак не удавалось заполнить. Вы, вероятно, знаете, что Стэплтон в большой дружбе с миссис Лайонс?

– Нет, о дружбе я ничего не слыхал.

– Это факт. Они встречаются, обмениваются письмами – вообще между ними полное согласие, что даёт нам крупный козырь в руки. Если б пустить этот козырь в ход, чтобы воздействовать на его жену…

– Его жену?

– Теперь я поделюсь кое-чем с вами в обмен на ваши открытия. Женщина, которую он выдаёт здесь за мисс Стэплтон, на самом деле его жена.

– Боже мой, Холмс! Вы уверены в этом? Тогда как же он допустил, чтобы сэр Генри влюбился в неё?

– Романтические чувства сэра Генри грозят бедой только самому сэру Генри. Как вы заметили, Стэплтон всячески оберегает её от ухаживаний баронета. Повторяю, эта леди не сестра, а жена Стэплтона.

– Но зачем понадобились такие хитросплетения?

– А вот зачем: Стэплтон предвидел, что она будет гораздо полезнее ему в роли свободной женщины.

Все мои неясные подозрения, всё подсказанное чутьём вдруг выплыло наружу и сомкнулось вокруг натуралиста. От этого спокойного, бесцветного человека в соломенной шляпе и с сачком для ловли бабочек веяло чем-то грозным. Выдержка и терпение, сопряжённое с хитростью, на губах улыбка, а в сердце чёрная злоба…