Собака на воинской службе

Только с переездом школы в Виноградово в ней появились первые курсанты в числе 30 человек, а с 1926 г., когда школа разместилась уже в Ново-Гиреево, число курсантов выросло до 150–200 человек, составив 3 роты.

Первыми слушателями-курсантами стали уже имеющие практический опыт военные охотники, уже привыкшие любить и ценить собаку и горевшие желанием проникнуть в тайны науки о собаках. Потом к ним присоединились курсанты, поступающие по набору в РККА.

К сожалению, учебную работу курсантов приходилось вести «на слух», так как никаких учебных пособий не было, а незначительного количества переводной литературы едва хватало для преподавателей.

Что заставило этих людей, в большинстве своем кадровых связистов, свернуть, уйти с уже проложенного известного пути на путь неизвестный, нехоженый и двигаться по нему, преодолевая порой большие трудности?

В основном это любовь к Родине, к Красной армии, вера в новую технику. Не последнюю роль, конечно, играло и то, что все эти люди, или по крайней мере большинство из них, были заядлыми охотниками и научились любить собаку и ценить ее значение по этой своей специальности. Лучшие из них остались верны своей новой специальности в горе и в радости, сделали ее своей профессией на всю жизнь, и их история неотделима от истории военного собаководства России.

Так как и для самого Центрального питомника-школы не было кадров — специалистов военного собаководства, пришлось привлечь к работе собаководов-охотников и деятелей цирковой арены, которые уже довели технику дрессировки различных животных до большого совершенства, например братьев Анатолия и Владимира Дуровых. С этой целью в школе был использован опытный цирковой дрессировщик А. К. Кемпе.

В прошлом прогоревший помещик, потом цирковой деятель, затем работник Угрозыска, Кемпе прошел длинный и извилистый жизненный путь и на этом пути приобрел большой практический опыт в дрессировке собак, в познании их психологии, но в части теории он был совершенным профаном.

Понятно, что использование кустарного опыта цирковых дрессировщиков, вся методика которых исходила из подготовки животных для увеселительных целей и изобиловала индивидуальными секретами, в школе собаководства не могло быть сколько-нибудь продолжительным и не оставило заметного следа.

В дальнейшем для работы в Центральном питомнике-школе был приглашен дрессировщик Бланк, имевший опыт в подготовке военно-служебных собак и проработавший в школе около двух лет.

После его прихода была переведена на русский язык книга Конрада Мооста о дрессировке служебных собак, пробудившая интерес к теоретическим основам дрессировки у ряда русских практиков.

В числе первых русских практиков, много сделавших для подготовки молодого поколения военных дрессировщиков, нужно по справедливости отметить Сергея Ивановича Синельщикова, работавшего в школе в качестве заведующего дрессировкой в 1927–1930 гг.

Это был, по воспоминаниям очевидцев, мастер своего дела, влюбленный в свою профессию. Его квартира была превращена в настоящий дрессировочный манеж. От собратьев по профессии Сергей Иванович выгодно отличался нежеланием и неумением сберегать свои секреты дрессировки, которыми он охотно делился со всеми, кто хотел и умел их воспринять.

Шедевром его дрессировочного искусства были немецкая овчарка Джим, о которой — чуть ниже, и его собственная собака Бен, подобранная им щенком на улице.

Бен был идеалом собачьей красоты и верности. Его голова — классическая голова породистой немецкой овчарки — была неоднократно увековечена на многочисленных рисунках и фотографиях. Бен был неразлучен со своим хозяином и бдительно охранял его. Однажды, поздно возвращаясь домой, Синельщиков был атакован двумя любителями легкой наживы. В неуловимо краткое мгновение один из них был брошен на землю, не Сергеем Ивановичем, конечно, а его четвероногим другом. Поднявшись, громила бросился бежать с приличным ускорением. Его товарищ попытался завладеть револьвером Синельщикова, но и второй налетчик был также сбит с ног Беном, который начал «обрабатывать его с искусством, добытым многолетней тренировкой и унаследованным от своих далеких полудиких предков». Вызванная милиция доставила еле живого налетчика в больницу, где он назвал и своего подельника.

Бен настолько сжился со своим хозяином, что безошибочно понимал его не по командам, а по жестам, по взгляду, по изменению мимики. Но, как известно, и на старуху бывает проруха. Однажды такая «проруха» приключилась и с Беном, собачьим рыцарем без страха и упрека.

Синельщиков имел неосторожность поспорить с вожатым собаки Никитиным, который обязался обмануть бдительность Бена и увести велосипед Сергея Ивановича, остававшийся под охраной Бена. Спор сильно заинтересовал присутствующих, хотя ни у кого из них не было сомнения, что Никитин провалится. Обмануть Бена им казалось так же невозможно, как вырваться из-под действия законов тяготения или перескочить через самого себя.