Собака по имени Лада

– Ты прости меня, Лёша, – проговорила неуверенно, – я действительно была к тебе на удивление невнимательна и, наверное, глубоко обижала тебя этим. Но сейчас, мне кажется, не время говорить об этом.

– Согласен, не время, – Лёша упрямо качнул головой, – я просто хочу довести до твоего сведения, что больше ты самостоятельных глупостей делать не будешь. Теперь мы будем делать их вместе.

Он криво улыбнулся.

– Тебе ведь ещё предстоит пару раз попасть в этот гадюшник, а одну я тебя туда теперь не пущу.

Лина посмотрела с удивлением, и Лёша объяснил свою мысль.

– Ну, на похороны пойти ты ведь ни за что не откажешься, – она отрицательно покачала головой, – а там тебя ничего хорошего не ждёт, помимо того, что горе навалится в полную силу. А потом нам ведь собаку забрать надо будет. Бедная Лада извелась вся, наверное, – ни тебя, ни его, одни змеи вокруг.

Тут уж Лина вообще открыла глаза шире некуда. Лёша что-то слишком хорошо был ознакомлен с положением её дел. И она не удержалась высказать своё удивление по этому поводу.

– Да, и я ничуть об этом не жалею, – сознался друг. – Я постарался узнать об этом человеке всё, что только было возможно, когда ты с разбегу влипла в очередную любовную авантюру. Ведь было же понятно с самого начала, что эти люди не отдадут его тебе, они стеной встанут на защиту своей будущей собственности. А кончилось тем, что они и его загубили в азарте боевых действий.

Как показали последующие события, Лёша был совершенно, стопроцентно прав.

Когда пришёл день похорон, он не отходил от неё ни на шаг. На кладбище собралось народу – уйма. Пришли сотрудники, коллеги по бизнесу, клиенты. В первом ряду, конечно, – родственники. Хмурая Евгения, поддерживаемая ставшим необыкновенно заботливым мужем, заплаканная Сонечка и даже давно отлучённая от жизни покойного Инна – теперь она посчитала себя вправе появиться и здесь, на кладбище, и в его великолепном доме, куда ей раньше доступа не было. Не его же любовнице быть сегодня в первых ролях, в самом-то деле. Эта женщина для них никто, пустое место. А она, Инна, как-никак бабушка Сонечки, счастливой девочки, на которую любящий дед, пусть и под нажимом, но переписал всё же свой обожаемый дом. А вокруг них защитной стеной стояли приятельницы и прихлебательницы, готовые в клочья разнести эту наглую авантюристку, которая намеревалась вырвать из рук семьи и самого мужчину, и его роскошный дом. Появления Лины здесь ожидали.

Когда она, сопровождаемая Лёшей, появилась в поле зрения собравшихся, по женским рядам прошёл шепоток, и множество взглядов впилось в неё в ожидании. Ну, и что она будет делать, эта наглая тварь? Лина взглядов не замечала. Она видела лишь гроб, и в нём такого незнакомого Диму – смерть очень изменила его. Но это был он, мужчина, который любил её, однако бороться за свою любовь не стал. И ей нужно было проститься с ним.

Они пробрались к самому гробу, но со стороны, противоположной той, где стояли родственники, и Лина оказалась под обстрелом злобных глаз и исходящих ядом слов. «Вы смотрите, какая нахалка!», «Да как она посмела явиться сюда!», «Сразу видно, что за птица!», «Да ещё с молодым любовником явилась!», «Стыд, позор! Гнать её надо!» – шипели голоса с разных сторон. А тёмные глаза Инны, смотревшие с такой ненавистью, как будто это Лина лишила её семейного счастья много лет назад, казалось, готовы были прожечь её насквозь. Она же ничего не замечала, а Лёша, видевший и слышавший всё это бурление, невольно напрягся и постарался прикрыть её собой, что, впрочем, не получилось.

Лина, не отрывая глаз от ставшего чужим и незнакомым лица Димы, наклонилась вперёд и положила несколько скромных цветов на сложённые руки покойного, ставшие холодными и каменно твёрдыми. «Я пришла проститься, Дима, – чуть слышно прошептала она, – они всё ещё стерегут тебя и стоят вокруг стеной, но я не могла не сказать тебе последних прощальных слов. Ты был моей ожившей мечтой, Дима, и с тобой я могла бы стать самой счастливой на свете женщиной. Но нам не позволили быть вместе, а ты смирился. Прощай, Дима. Я отпускаю тебя и не таю в сердце обиды. Пусть земля тебе будет пухом!». Слёзы застлали глаза, в ушах зашумело. А вокруг нарастало праведное негодование. Евгения, как главная распорядительница похорон, подала знак, что пора заканчивать прощание. Лину отодвинули от гроба, и двое сильных мужчин, закрыв крышку, взялись опускать его в яму. Потом по дереву застучали первые комья земли, и Лина пришла в полное отчаяние. Ей вспомнились совсем недавние лес, озеро и горячие руки Димы, обнимающие её. А теперь вот… И она, не удержавшись, разрыдалась у всех на глазах, припав к Лёшиной груди. А он обнял её за плечи и увёл подальше от исходящего злобой скопления гадюк и кобр. И лишь две пары глаз проводили её сочувственными взглядами. Игорь и Наташа единственные знали здесь, как обстояли дела в действительности.