Собаки Европы

«Давайте пойдём в отель, осталось совсем немного, — гид махнул рукой в бесформенном рукаве. — Если вам это действительно надо — хорошо, называйте меня Он. Это краткое имя, которое трудно забыть».

И Скима снова покорно зашагал вслед за своим провожатым.

«Что касается кофе, то вы можете выпить его в отеле, — сказал Он, пробираясь между куч взорванного чьими-то лопатами обледеневшего снега. — Там в номере электрический чайник. А вот на такси вам не хватит. У вас на счету совсем смешная сумма. Поберегите деньги, Терезиус. Вам осталось продержаться совсем немного».

«Продержаться?»

Но они уже дошли до нужного им здания, спрятавшегося за высокими чёрными елями. Кажется, в этом городе не собиралось светать. Внизу на рецепции сидела молодая девушка и чистила ногти. Скима пошёл к ней, но гид придержал его за плечи.

«Не надо её беспокоить, всё в порядке», — сказал он тихо и жестом показал Скиме, чтобы он вызвал лифт.

В полном молчании, под угрожающий скрежет тросов, они поднялись на третий этаж. Он толкнул дверь номера и пригласил Скиму войти.

«Вот чайник, — сказал Он. — Вот кофе. Растворимый, который вы так не любите, но поверьте, это не так уж важно. Вы можете поспать, а я посижу здесь».

«Вы не оставите меня ни на секунду, насколько я понимаю?» — спросил Скима, дрожащими руками наливая в чайник воду.

«Как и вы меня, — мотнул Он лысоватой головой. — Пейте и спите. У нас ещё много дел».

«А в туалет? Я могу сходить в туалет? Без вашего сопровождения?»

«Конечно», — тихо сказал Он и отвернулся.

Скима закрылся в туалете, но там не было ни окошка, ни других дверей.

Конечно.

«Это, конечно, не “Розенгартен”, но похоже», — сказал Он, когда Скима вышел, вытирая руки жёстким застиранным полотенцем.

Скима сел на кровать, облизнулся и вздохнул.

Дальше играть в эту игру он не собирался.

«Вы многое обо мне знаете, — сказал он, внимательно разглядывая спокойный профиль своего странного гида. — Возможно, знаете почти всё. Я не верю в чудеса. Но в данный момент, дорогой Он, мне наплевать на то, откуда у вас такая осведомлённость. Я должен раскрыть тайну. Должен завершить дело. Поэтому, хотите вы этого или нет, я отправляюсь на улицу… Улицу Сиадыч. Возможно, вы знаете и об этом тоже. В таком случае или помогите мне, или мы расстанемся, как только я допью этот удивительный напиток, который здесь благодаря стечению исторических обстоятельств называют кофе».

Он молчал, глядя куда-то сквозь Скиму.

«Так как вам моё предложение?» — Скима наконец дождался кипятка и с наслаждением схватил горячую чашку с изображением каких-то розовощёких солдат.

«Седых, — сказал наконец Он, тоскливо покачивая головой. — Улица называется Се-дых».

«А вот это и правда не так уж важно, — сердито сказал Скима. — Я доберусь туда и без вашей помощи. Я не знаю, кто вы, подпольщик, агент имперской госбезопасности, привидение или просто сумасшедший. Но выбирайте: или вы идёте со мной — или позвольте на этом распрощаться».

«Не спешите, Скима, — сказал этот невыносимый Он, разглядывая лицо Терезиуса с трудноуловимым, но всё же вполне человеческим сочувствием. — Вы уже ничего не поправите. Здесь, в этом мире, от вас ничего не зависит».

«Я знаю, что такое Райх», — высокомерно сказал Скима.

«Райх… — задумчиво сказал Он. — Дас Райх… Да, конечно, Российская империя. Какая глупость. Оглянитесь вокруг, Скима. Разве вы ничего не замечаете?»

Скима невольно оглянулся. Комната как комната. Убогая скромность, экономная и дьявольская в своём стремлении показаться уютной.

Он прилёг на подушку, надеясь, что его гид — или кем там был на самом деле этот загадочный и зловещий мужик — сейчас исчезнет. Если он и правда знает о Скиме так много — должен знать и то, с кем имеет дело. Может, это просто усталость? Недосып? Негорелое? Хрусталь… Хруст костей, розовый сад… Мулатка в холодном заснеженном городе… Рому мне, рому. Роман должен чем-то закончиться. Точкою ли, ножеточкою ли, точно на тысяче, ах, тачанка, растачанка, все четыре колеса…

Чудесным образом он сразу же уснул. А когда открыл глаза, Он всё так же сидел на том же самом месте и смотрел в окно. Скима понадеялся, что его навязчивый гид заснул — но тот беззубо улыбнулся и поднялся с места.

«Идите в душ — а потом я покажу вам город. Как вы там говорите: Минск-Хрустальный?.. Забавно…»

За стеной вдруг завыла собака. Скима услышал — и сам удивился бешеной радости, которая его вдруг охватила. Давно он не чувствовал такого душевного подъёма. Будто во сне ему что-то вкололи.

«Седых, — сказал он весело. — Город интересует меня преимущественно этой своей частью. Надеюсь, она не слишком интимная?»

Интересно, есть ли здесь книжные магазины? И как они выглядят? Как «Последний книжный» в Берлине, или как «Шекспир» со своей женской компанией? Терезиус Скима подставлял грудь и шею тёплой, по-настоящему тёплой воде и думал о том, что ему и правда интересно, как выглядят здешние книги.

Пожалуй, он покопался бы в какой-нибудь книжной куче.

Книги. Много старых книг. И продавец, которого не сразу заметишь среди мёртвых бумажных гор.

Вдохнуть их запах — и снова взять след.