Собаки и тайны, которые они скрывают

Я не очень люблю сентиментальные рассказы, но конкретно в этом есть глубокий смысл. В начале истории мужчина понимает, что умер и попал в загробный мир, когда видит, что его собака, которая умерла задолго до этого, идет рядом с ним. Есть что-то очень глубокое в этом образе, и многие из нас не смогут представить его без печали. Я лично не могу. Семнадцать моих собак находятся в загробном мире, включая Брюса, который умер, когда мне было десять лет, а также собак, описанных в этой книге. Совсем недавно умерла Перл. Она есть в этой книге, но не упомянута по имени – это собака во вступлении, которая разрывалась между купанием и дружбой со своим народом. Иногда я активно думаю об этих собаках – иногда об одной, иногда о другой, но чаще всего о Перл. Я мысленно вижу, как она лежит на полу клиники для животных в Джамайка-Плейн, Бостон, и ей делают смертельную инъекцию, потому что она неизлечимо больна.

Все эти собаки живут в моем сердце, они так же дороги мне, как и тогда, когда я видела их в последний раз. Я храню их пепел. Но что, если бы загробный мир, где меня могли бы ждать эти собаки, действительно существовал? Я бы обрадовалась, и, надеюсь, они тоже. Но сейчас, из-за того что я не придерживаюсь общепринятой религиозной веры, наша разлука кажется постоянной. И хотя мне тогда было всего десять, я почувствовала это, когда умер Брюс. Я горевала неделями, пока мне не приказали перестать плакать. Мне сообщили, что наша соседка потеряла мужа и гораздо лучше справляется со своей потерей. А ее муж был профессором Гарварда – куда более важная персона, нежели мой пес по кличке Брюс. Моей семье надоел мой плач. Что ж, это было шестьдесят восемь лет назад, а я до сих пор мысленно вижу Брюса. Я все еще люблю его и все еще скучаю по нему.

Анонимная интернет-притча напоминает нам о том, в чем заключается наша добродетель: если мы будем хотя бы наполовину так же верны своим собакам, как они нам, мы, вероятно, войдем в райские врата. Кроме того, эта история является метафорой важности связей, которые собаки формируют со своими людьми, и говорит о чем-то, о чем не написано в книге, она о самих собаках, об их поведении и желаниях, которые они сохранили со времен, когда были волками. Другими словами, это книга о том, чем собаки являются друг для друга, а не для нас. Один мой знакомый сильно возражал против моих взглядов на это. «Вы действительно имеете в виду, – часто спрашивал он, – что моя собака охотнее выберет общество с другой собаки, нежели мое?» Я, конечно, не знала наверняка, но понимала, что в этой книге не хватает чего-то важного. Я сильно подозреваю, что его собака скорее будет с ним, чем с кем-либо еще во вселенной. Итак, о чем я говорю здесь, так это о том, что мы значим для собак и что они значат для нас, или что они значат для тех из нас, кто отверг бы эти первые заманчивые врата и попытался найти вторые врата, где есть миска с водой, из которой собака могла бы напиться. Такой человек может очень сильно привязаться к собаке.

Несколько вещей способствуют нашей потребности в такой связи, а также нашей способности формировать ее. Поскольку эта книга посвящена собакам, обсуждение ограничивается ими, но, как знает каждый, кто любит кошку, белую крысу, попугая или любое другое существо, наши связи с ними могут быть столь же сильными. Итак, принимая во внимание, что животные, с которыми мы связаны, сильно отличаются от нас – у нас не было общего предка с собаками или кошками в течение семидесяти миллионов лет или с птицами в течение ста пятидесяти миллионов лет, – что дает нам возможность формировать эти связи?

Наверное, тот факт, что мы разные. Для любого вида, включая наш, большинство правил поведения применимы к нашему собственному виду. Наш человеческий радар улавливает человеческие сигналы точно так же, как собачий радар улавливает сигналы собак. Вот почему собаки могут смотреть, как мы поступаем неправильно, не придираясь, и почему собаки могут делать то, что другие собаки считают неправильным, не указывая на ошибку.

Как, можно сказать, собаки попадают в поле действия нашего радара, так и мы попадаем в поле действия их радара. Таким образом, мы можем быть вместе, не раздражая и не осуждая друг друга. Мы можем быть самими собой без ограничений и при этом иметь полноценные дружеские отношения.

Если подумать, собачий комитет может и не помочь Святому Петру. Весь комитет угрожал бы нам, когда мы подходили, но затем, познакомившись с нами поближе и, может быть, получив пару кусочков лакомства, они рекомендовали бы принять всех и каждого, несмотря на наши отвратительные поступки.