Собаки на фронтах Великой Отечественной

Ее письмо зачитывали и в 37-м батальоне. А на фронтах на стволах орудий, минометов, на броне танков, на фюзеляжах самолетов появились надписи: «За Зину Туснолобову!»

20 мая 1944 года Генеральный штаб Красной армии завершил разработку плана Белорусской наступательной операции под кодовым названием «Багратион». Белорусский выступ прикрывал дальние подступы к Польше и Восточной Пруссии, немцы стремились удержать его любой ценой. Гитлер специальным приказом объявил «крепостями» города Витебск, Оршу, Бобруйск, Борисов, Могилев и Минск.

Одна из крупнейших стратегических операций проводилась силами четырех фронтов: 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов. При участии Днепровской военной флотилии и 1-й армии войска польского (в составе 1-го Белорусского фронта).

Войскам Баграмяна на первом этапе операции была поставлена задача уничтожить Витебскую группировку врага и освободить города Витебск, Полоцк, Лепель.

«Накануне выступления во всех наших частях прошли короткие митинги, — вспоминал командующий фронтом Баграмян, — с выносом боевых знамен. Высокий боевой накал ощущался в выступлениях бойцов. Наиболее яркие из них распространялись потом в виде листовок среди личного состава дивизий».

В этих словах, отпечатанных на простых листочках бумаги, были боль и горечь пережитого лично, и от этого они действовали безошибочно.

«Я сам видел, как фашисты зарывали в землю и взрослых, и детей. Жутко было видеть и слышать, когда засыпали их землей. Я до конца жизни не позабуду этого. И вот теперь я имею оружие. Мне вручила его Родина, чтобы я мог покарать фашистских извергов за смерть невинных людей. И я буду мстить беспощадно!»

Вслед за ним на импровизированную трибуну поднялся сержант Лисовой.

«Моих родителей — отца и мать — фашисты живыми сожгли на костре, — с болью в голосе рассказывал он, — над сестрой надругались, а затем расстреляли ее. Кровь замученных зовет к возмездию. Я до последнего вздоха буду мстить извергам. Я сделаю все, чтобы фашистские бандиты почувствовали силу моей ненависти…»

То, о чем говорили бойцы, встречалось на каждом шагу, и поэтому лишними были просьбы Лисового «поддержать меня в этом справедливом деле»[76].

Наутро 22 июня было намечено провести разведку боем.

«Доложив А. М. Василевскому о готовности к проведению разведки боем, я попросил его разрешения начать ее в 5 часов утра.

22 июня, когда чуть рассвело, я с группой командиров прибыл на наблюдательный пункт, чтобы руководить боем выделенных подразделений. Было туманно, и местность просматривалась плохо. Но вот из-за горизонта прорвалось солнце, и дымка начала медленно рассеиваться. К пяти часам видимость была уже сносной.

Я повернулся к нетерпеливо посматривавшему на меня Н. М. Хлебникову и негромко сказал: „Пора начинать“.

Ровно в 5 часов громыхнули залпы нашей артиллерии. На шестнадцатой минуте канонада достигла апогея. Генералы Чистяков и Белобородов доложили, что батальоны пошли в атаку»[77].

Первая полоса вражеской обороны оказалась прорванной. И в 4 часа утра 23 июня 1944 года началась операция «Багратион». Вот как в мае 2009 года о ней рассказывает полковник, комендант в отставке наблюдательного пункта командующего 1-м Прибалтийским фронтом Николай Мазаник. И то, что описывает события 22 июня, сути не меняет.